ДИДРО


ДИДРО Дени (Denis Diderot, 1713—1784) — французский философ и писатель, основатель знаменитой «Энциклопедии» (см.). Вместе с Вольтером, Руссо, Монтескье, Даламбером и др. энциклопедистами Д. был идеологом третьего сословия и создателем тех идей просветительного века, которые подготовили умы к Французской революции. В своих философских воззрениях он был материалистом. Отрицал дуалистическое учение о раздвоении материального и духовного начала, признавая, что существует только материя, обладающая чувствительностью, а сложные и разнообразные явления — лишь результат движения ее частиц. Человек представляет собою только то, что из него делают общий строй воспитания и смена фактов; каждое действие человека есть акт, необходимый в сцеплении актов, и каждый из этих последних так же неизбежен, как восход солнца. Этим учением Д. наносил удар идее откровения, на к-рой держалась власть католического духовенства, отнимал у римской церкви право толковать волю бога, цель мироздания, право награждать и карать людей за их поступки и дал мощный толчок изучению природы, развитию естествознания. По своим политическим воззрениям Д. был сторонником теории просвещенного абсолютизма. Подобно Вольтеру он не доверял народной массе, неспособной, по его мнению, к здравым суждениям в «нравственных и политических вопросах», и считал идеальным государственным строем монархию, во главе к-рой стоит государь, вооруженный всеми научными и философскими знаниями. Д. верил в благотворность союза монархов и философов, и подобно тому как его материалистическое учение было направлено против духовенства и имело целью передать власть над «душами» философам, так его просвещенный абсолютизм стремился передать этим же философам власть государственную.Известно, чем закончился союз философов и монархов. Последние ухаживали за первыми, но первые не оказали реального влияния на практическую политику просвещенных деспотов. Когда Д. приехал в Петербург по приглашению Екатерины II, она обласкала мыслителя, беседовала с ним целыми часами, но скептически отнеслась к проектам «Дени Первого» об уничтожении роскоши при дворе и обращении освободившихся средств на нужды народа, так же как к его проектам о всеобщем бесплатном обучении. Знаменитый философ получил от Екатерины крупную сумму денег за свою библиотеку, причем она была оставлена в его распоряжении и Д. выплачивалось определенное жалование за заведывание этой библиотекой. А в России в это время продолжали процветать крепостное право, батоги, преследования сектантов.
Идеологом буржуазии Д. является и в своих лит-ых произведениях. Он проложил во Франции путь буржуазно-сентиментальной драме, уже раньше зародившейся в Англии (Лилло, Э. Мур, Камберленд и др.). В 1757 появилась его первая пьеса «Побочный сын» (Un fils naturel), а в следующем году другая — «Отец семейства» (Pere de famille). Самое заглавие обоих произведений указывает на то, что их сюжетами послужили семейные отношения. В первом Д. защищал права незаконнорожденных детей, во второй — права сына выбирать себе жену по указанию сердца, а не отца. В рассуждениях, сопровождавших эти пьесы, Д. устанавливает новый вид драматического искусства, который он называет «серьезным жанром». Классический театр проводил строгое разделение между трагедией, жанром, существовавшим для возвышенных и героических тем, для изображения высшего сословия, с одной стороны, и комедией с будничными темами и героями из простых сословий — с другой. Самый факт установления среднего между трагедией и комедией жанра, к-рый получил впоследствии такое распространение под именем драмы, свидетельствовал о том влиянии, к-рое оказывала буржуазия на развитие литературы. «Серьезный жанр» снимал границы, отделявшие аристократические классы от низших, возвышенные чувства от будничных. Право на трагическое перестало быть исключительным правом придворного общества. По учению Д., трогательные и возвышенные чувства можно найти и у бедняка. С другой стороны, забавное и смешное не чуждо и придворной аристократии. Если буржуазия стремилась разрушить сословные перегородки между собою и привилегированным дворянством, то Д. разрушал сословные перегородки в лит-ых жанрах. Отныне трагедия становилась более очеловеченной. Все сословия могли быть представлены в драматическом произведении. Вместе с тем рационалистическое построение характеров уступило место реальному изображению живых людей. Чувствительность и нравоучение — основные черты нового жанра, вопросы семьи и морали — его главные темы, добродетельные буржуа, бедняки и крестьяне — преобладающие герои. Новый жанр вполне соответствовал задачам просветительного века, театр стал проводником освободительных идей, вернулся к человеческой природе, отменил все условности, этикет, торжественный стих и высокий стиль классического направления, отвечая вполне вкусам буржуазии, к-рая не имела героических предков и воспоминаний, любила семейный очаг и жила в атмосфере своих будничных забот.
Эти же взгляды — верность природе, непригодность классических условностей и важное значение нравоучительного элемента в искусстве — Д. отстаивает и в качестве критика и теоретика искусства. Он писал не только о лит-ре, но и об изобразительных искусствах («Салоны») и об искусстве актера («Парадокс об актере»). В своих «Салонах» он сближал живопись и скульптуру с лит-рой, требовал «нравственных картин» и рассматривал изобразительные искусства как своеобразное средство воздействия на умы. «Парадокс об актере» до сих пор не утратил своего значения по богатству и оригинальности мыслей. Д. — враг актерской теории «нутра». Актер должен играть обдуманно, изучив природу человека, неуклонно подражая какому-нибудь идеальному образцу, руководимый своим воображением, своей памятью, — такой актер будет всегда равно совершенен: все у него размерено, соображено, изучено, приведено в стройный порядок. «Власть над нами принадлежит не тому, кто в экстазе, кто — вне себя: эта власть — привилегия того, кто владеет собой».
Если драмы Д. сохранили только исторический интерес, то более счастливым оказался Д. в своих повестях. В них он удачнее проводит то положительное, что внесли идеологи буржуазии в литературу. Здесь ярко выражена зависимость героя от среды, их связь и взаимодействие: герой вставлен в рамки бытовых условий, и человеку вообще, человеку рационалистически, отвлеченно построенному классиками, противопоставляется общественный тип, живой образ, озаряющий смысл целой эпохи. Из беллетристических произведений Д. наибольшей известностью пользуется «Жак Фаталист» (Jacques le fataliste, 1773) и в особенности «Племянник Рамо» (Le Neveu de Rameau, 1762, посмертн.), лучшее из его художественных произведений. «Жак Фаталист» — повесть о странствиях и приключениях двух приятелей, в к-рую автор вставил ряд эпизодов. Здесь выведена вереница характерных фигур того времени, подвергнуты критике распущенность, эгоизм, бессодержательность, мелочность и отсутствие глубоких интересов в так наз. обществе; этому последнему противопоставляются примеры добродетели, искренность и чувствительность — качества, обретенные Д. в буржуазной среде. Рамо, герой другой повести, талантливый циник, одновременно отталкивающий своей беспринципностью и привлекающий своими парадоксальными суждениями. В его лице Д. воплотил все отвратительное, что таилось в недрах старого общества. Рамо — это накипь, образующаяся на поверхности моря, взволнованного идейными бурями, в эпоху начавшейся ликвидации остатков дворянско-церковного господства. Это — муть, поднявшаяся со дна, когда свежая струя ворвалась в застоявшиеся воды, когда дрогнул и заколебался в своих основах старый мир со связанными с ним понятиями. Рамо легко переходит от раболепия к наглости, он — не просто негодяй, он — виртуоз клеветы и обмана, он наслаждается бессилием честных людей в их борьбе с негодяями и испытывает что-то вроде художественного наслаждения, нападая на слабые, уязвимые стороны просветительной философии, любуется своей удобной позицией циника и беззастенчивостью нахала, к-рая позволяет ему легко и искусно проникать в лазейки, случайно образовавшиеся во время сложной социальной борьбы, есть и пить не без приятности и проводить время в праздности. Рамо отрицает всякую мораль — не только те устои, на к-рых держалось старое общество, но и новую, возникшую вместе с ростом буржуазии. Он враг всякой организованной общественности, типичная богема, индивидуалист, к-рого возмущает всякая дисциплина, всякое насилие над личностью. И тем не менее в Рамо есть нечто от самого Д., именно огромный запас жизненных сил, могучее чувство природы, естественное ощущение своего «я» — то, что являлось существенным элементом в учении энциклопедистов. Д. в конце концов готов в одном пункте признать его правым: «самое главное, чтобы вы и я существовали и были сами собою, а все прочее пусть идет, как может». Следует указать также на повесть Д. «La religieuse» (Монахиня), где изображены развращенные нравы женского монастыря. Рассказ ведется от лица молодой девушки-послушницы, непонимающей того, что она переживает. Тонкое сочетание чувствительности, смелого натурализма и психологической правды делает «Монахиню» одним из лучших произведений французской прозы XVIII в. Благодаря своей остро проведенной антиклерикальной тенденции «La religieuse» является великолепным образцом антирелигиозной пропаганды XVIII в.
Оригинален и стиль Д. Наиболее живой, подвижный ум среди просветителей XVIII в., легко и быстро улавливающий не только общие понятия и формы вещей, но и своеобразие их оттенков, быстро реагирующий на все и мыслью и чувством, Д. пишет с бо'льшей эмоциональной выразительностью и конкретностью, чем Вольтер. Язык последнего более отточен и сух, менее периодичен, чем речь Д., к-рая однако не столь расплывчата и ораторски-патетична, как слог Руссо. Д. принадлежит к числу тех цельных натур с законченным миросозерцанием, к-рые не могут ограничить свой кругозор какой-нибудь специальностью или частными проблемами. Он обладал широким и всесторонним образованием, солидными знаниями в области и философии и естествознания, социальных наук, лит-ры, живописи, театра и т. п. Его величайшим подвигом было создание «Энциклопедии», первый том к-рой вышел в 1751 и к-рая с перерывами издавалась в течение двадцати лет. Во всех ее статьях чувствуется влияние мысли Д. — идеолога воинствующей буржуазии, захватывавшей в свои руки торговую и промышленную жизнь страны, писателя, окрашивавшего умонастроением тогдашнего передового класса все разнообразные темы, к-рых он касался.

Библиография:

I. Собр. сочин. Д. в 20 тт. Ассеза и М. Турне вышло в 1875—1877. Сборник избран. сочин. (Ouvres Choisies, edition du centenaire), в 1884. Русск. перев. особенно многочисленны в XVIII в.: «Les Bijoux indiscrets» (Нескромные самоцветы), 1748 и «La religieuse» (Монахиня), 1760. Из позднейших надо отметить: Романы и повести, перев. В. Зайцева, 2 тт., СПБ., 1872 (уничтожено цензурой); Племянник Рамо, изд. Чуйко, в «Библ. европ. мыслит. и писат.», СПБ., 1883; То же, в серии «Русск. класс. биб-ка А. Чудинова», сер. II, в. XVIII, СПБ., 1900; Монахиня, изд. «Атеист», М., 1929.

II. Морлей Дж., Дидро и энциклопедисты, М., 1882; Веселовский Алексей, Дени Дидро, «Вестник Европы», 1884, Х—XI (и в «Этюдах и характеристиках»); Бильбасов В. А., Дидро в Петербурге, СПБ., 1898; Луппол И., Дени Дидро, М., 1924; Rosenkranz, Diderots Leben und Werke, 1866; Collignon, Diderot, sa vie, ses Ouvres, sa correspondance, 1895; Avezac-Lavigne, Diderot et la societe du baron d’Holbach, 1875. Кроме того, характеристики Д. дали: Sainte-Beuve, Portraits litteraires; Карлейль, Critical and historical essays, русск. перев., М., 1878; Dubois-Reymond, Zu Diderots Gedachtnis, 1884; Scherer E., Diderot, 1880; Busnelli M. D., Diderot et l’Italie, 1925; Ledieu P., Diderot et Sophie Volland, 1925; Palache J. G., Four novelists, Crebillon, Laclos, Diderot, Restif de la Bretonne, N.-Y., 1926.

Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература.1929—1939.

Дидро́
(diderot) Дени (1713, Лангр – 1784, Париж), французский писатель и философ, один из наиболее значительных мыслителей эпохи Просвещения.

ДИДРО фото
Д. Дидро. Портрет работы О. Фрагонара.


Родился в семье ремесленника, мечтавшего увидеть сына священником. Однако Дидро не оправдал семейных надежд. Блестяще окончив иезуитский коллеж, он сбежал в Париж и погрузился в занятия литературой, философией, наукой. Получил звание магистра искусств, зарабатывал на жизнь переводами с английского, опубликовал первые сочинения – «Философские мысли» (1746), «Прогулка скептика» (1747), «Нескромные сокровища» (1748), «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749). В них запечатлено становление материалистической и атеистической мысли Дидро. С октября 1747 г. начал работу над проектом «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» – грандиозного свода научных знаний эпохи Просвещения, привлёк к её созданию многих известных учёных, писателей. С 1751 по 1772 г. было выпущено 35 томов, в написании статей принимали участие 170 сотрудников. Одновременно Дидро обращается к драматургии, пишет пьесы «Побочный сын» (1757), «Отец семейства» (1758), разрабатывает эстетику нового жанра «серьёзной комедии», или «мещанской драмы» («Разговор о «Побочном сыне», 1757; «О драматической литературе», 1758). Как критик искусства Дидро публикует ежегодные обзоры художественных выставок («Салоны», 1759—81), пишет «Опыт о живописи» (1765). Бо́льшая часть художественной прозы Дидро, не опубликованная при жизни писателя, стала известна его современникам в рукописи. Перу Дидро принадлежит ряд романов. «Монахиня» (1760, опубл. в 1796) – философский роман, утверждающий стремление человека к свободе как его природное свойство и обличающий неестественность монастырской жизни и социальную несправедливость. «Племянник Рамо» (1762–93, опубл. в 1823) – роман-диалог, демонстрирующий способность просветителя Дидро к диалектическому и критическому подходу к некоторым просветительским постулатам, способность вести спор с самим собой. «Жак-фаталист» (1773, опубл. на нем. в 1792, на франц. в 1796) – философский роман-диалог, отличающийся новаторством повествовательной формы, причудливым развитием сюжета, сочетанием иронии и меланхолии, оригинальным развитием традиции Л. Стерна.

Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. — М.: Росмэн.2006.


Синонимы:
философ


Смотреть больше слов в «Литературной энциклопедии»

ДИЕРКС →← ДИДЕРИХ

Синонимы слова "ДИДРО":

Смотреть что такое ДИДРО в других словарях:

ДИДРО

(Дени Diderot) — знаменитый мыслитель-энцикопедист; род. в октябре 1713 г. в Лангре. На смену долго властвовавших и в социальной жизни и в литературе высших слоев и придворного тона тогда выдвигались новые силы, всего чаще выставляемые здоровым, работящим и даровитым, но еще неполноправным классом тружеников — ремесленников, заводских рабочих, крестьян, столичных и провинциальных разночинцев. Дидро был одним из ранних и типических представителей этой нараставшей общественной силы. Его отец был ножевых дел мастером и "мог гордиться тем, что это ремесло передавалось в его семье из поколения в поколение в течение двухсот лет". Прямодушный, верный своим убеждениям, он пользовался большой популярностью в своем городке, свободно говорил всем правду в лицо, доволен был немногим и скромное свое благосостояние приобрел честным трудом. Влияние его примера и советов на сына несомненно. Д. искренно любил сурового, сварливого старика, который умел прощать вспышки его увлекающейся натуры, бывал и требователен, и ласков, и набожен, и весел, с оттенком бойкого, чисто французского юмора, передавшимся также будущему автору "Племянника Рамо". В годы своей знаменитости Д. находил особое удовольствие побывать на родине, посидеть перед камином в среде семьи, как он делал это в детские годы, слушая рассказы или чтение отца. Жизнь сводила потом Д. с первыми властителями Европы, доставила ему чуть не царственную роль в области мысли — но и в свободе речей, и в смелости взглядов, и в сочувствии народу, и в простоте одежды, вкусов, образа жизни в нем всегда сказывался выходец из плебейского, дорогого ему общественного слоя. Отец не сумел определить способностей Д. и, вероятно, по совету брата своего — каноника отдал его сначала в школу к иезуитам; но потом, заподозрив их в желании совсем разобщить его с сыном и услать мальчика в дальний монастырь, он передумал; мысль сделать его священником была совсем оставлена, и воспитание Д. приняло (в парижском collège d'Harcourt) вполне мирской характер.Если и раньше, в глуши, учение шло неправильно и Д. скрывался из школы, чтобы бродить по полям, то в Париже его развлекали впечатления столицы, влияние новых идей, уже носившихся в воздухе, чтение украдкой таких книг, направление которых привело бы в ужас отца. Заговорило воображение, разгорелась кровь, и Д. нельзя было загнать в рамки мудрой и степенной педагогии. Неудачно пошло и приготовление Д., после Коллегии, к юридической специальности. Впоследствии он жалел о том, что не выбрал адвокатской профессии. Действительно, он обладал пламенным красноречием и способностью увлекать и убеждать слушателей. Пришлось растрачивать эти дары по мелочам, в частных беседах, или же свойства блестящей импровизации проявлять в трудах публициста, критика, популяризатора науки. Нежелание его избрать себе определенное дело разозлило наконец отца до такой степени, что он решил предоставить его собственным силам; он перестал посылать ему деньги, и Дидро очутился в Париже одиноким и без средств. Несколько лет провел он, зарабатывая себе кусок хлеба самым неблагодарным, иссушающим мозг трудом — грошовыми уроками, работами на книгопродавцев, заваливших его грудами низкопробных книжек для перевода, даже написанием проповедей для малограмотных аббатов. Он не искал довольства, даже страшился его и однажды покинул место воспитателя в зажиточной семье, как только заметил, что мещанское спокойствие и сытость начинают его затягивать и усыплять. У него развивались серьезные умственные запросы. Все, что только можно было тогда прочесть во франц. переводах о движении новой философии и точных наук в Англии, шедшей во главе пробуждавшейся Европы, стало ему доступным и увлекало его, возбуждая смелость и пытливость духа. Но его воспитывала и жизнь; уродливые проявления крайнего изуверства и суеверия, поразительные во Франции в середине философского XVIII в., ложные чудеса, экстатические феномены, покаянные выходки фанатиков, возбуждали у поклонника новой науки страстное желание потребовать виновников такого затмения умов к суду разума и доказать несостоятельность и вред их учения. Произвол во внутренней политике, бесправность народа и эксплуатация его сил и средств вызывали умного и наблюдательного молодого плебея к такому же протесту и вмешательству. Вращаясь среди развитой и стремившейся вперед, но бедной и обездоленной молодежи, ведшей жизнь не лучше позднейшей парижской "богемы", он увидел, что те же идеи привлекают и волнуют ее; среди этих неудачников он встретил не только единомышленников, но друзей — Руссо, д'Аламбера, Кондильяка, адвоката Туссена. Общение с ними довершило его воспитание и поставило его на настоящую дорогу. Впечатлительность и вспышки темперамента, еще ничем не обузданного, могли бы отклонить его в совершенно другое направление: несколько похождений во вкусе Боккаччо, не прерванных даже ранней и неудачной женитьбой, связь с отцветавшей кокеткой, г-жой Пюизьё, влияние веселых нравов парижского полусвета привили было ему вкус к пряной и немного распущенной забаве. Фантазия его оказалась неисчерпаемой в этой сфере; и в его первых повестях, написанных из-за денег, по заказу, и в эпизодических вставках, введенных в позднейшие замечательные его опыты в повествовательном роде, сохранились любопытнейшие образцы этой стороны его творчества. Но если в первые же годы его писательства встречаются на близком расстоянии такие труды, как переложение "Опыта о человеческом достоинстве и добродетели" Шефтсбери (самая ранняя, 1741, работа Д.) или "Философские мысли", а с другой стороны — повесть на тему о женском непостоянстве: "Lez bijoux indiscrets", то, к счастью, перевес остался за быстро созревавшим дарованием мыслителя.<br><p>"Философские мысли" и "Письмо о слепых" отвели Д. видное место в рядах распространителей новой опытной науки, предводимых Вольтером. В первой из этих книг собраны отрывочные мысли о религии, нравственности, общественном строе; сжатые, содержательные, остроумные, едкие, часто парадоксальные, они привели к тому, что книга была сожжена по постановлению парламента. Операция доктора Реомюра над слепым от рождения послужила поводом к появлению второй и еще более замеченной работы Д. Он хотел доказать, в противоположность общепринятой теории о врожденных идеях, что наши нравственные, религиозные и иные представления зарождаются под влиянием опыта; внезапно прозрев, слепец должен будет медленно вырабатывать и усваивать себе самые элементарные понятия, которые вовсе не внушены ему природой. И само по себе это "Письмо", остроумно и метко прилагавшее к делу взгляды последователей Локка, должно было в правоверных кругах показаться опасным и вольнодумным, а полемическая выходка против Реомюра, отказавшегося допустить присутствие Д. при операции, но сделавшего исключение для великосветской дамы, увеличила виновность автора, и, по жалобе этой знатной особы, Д. был заключен на три месяца в Венсеннский замок. Эта расправа со свободным мыслителем не привела к результатам, имевшимся в виду; она послужила для Д. новым доказательством необходимости побороть наконец нетерпимость, суеверие и произвол, поднять знамя разума и объединить все силы для просветительного похода против старого начала. Давно уже, еще с 1741 г., грезилось ему такое объединение вокруг какого-нибудь грандиозного научного предприятия; когда же к нему явился книгопродавец Лебретон с предложением принять на себя редакцию перевода английской энциклопедии Чемберса, полезного, но чисто технического справочного сборника, Д. увидел в этом предложении внушение судьбы. Не рабское переложение чужого труда, но самостоятельный, систематический, способный перевоспитать и образумить человечество обзор всех итогов науки, всех опытов политической, социальной и религиозной свободы, свод всех полезных для народа открытий в мире искусства, ремесел, агрономии — такую книгу, в которой смутные еще стремления обновить и облагородить жизнь находили бы поддержку и руководство, задумал он. Его горячность и вера в успех увлекли издателя, отказавшегося от первоначального плана и, в товариществе с несколькими другими лицами, взявшего на себя денежную сторону предприятия. Еще сидя в каземате, Д. написал на краях страниц "Потерянного Рая" план издания (Prospectus), впоследствии развитый в обширном "Вступительном рассуждении"; по выходе из тюрьмы, уже располагая "привилегией" (разрешением), он энергично, с большим знанием людей и отгадкой их способностей, стал группировать вокруг себя сотрудников. Обладая самыми разнообразными знаниями, от техники в ремеслах до эстетики, философии, естествознания или политических наук, он был самым подходящим человеком для центральной, объединяющей роли. Но он искусно провел разделение труда; редакторские обязанности взял на себя его ближайший друг д'Аламбер, своим сдержанным, ровным характером уравновешивавший вечное возбуждение и боевой задор Д. и внесший в дело глубокие специальные знания по наукам математическим и философским. Вместе они распределили труд по отделам, привлекая для каждого из них лучших в то время знатоков, заручившись сотрудничеством таких авторитетов, как Вольтер и Монтескье, наконец, создавая себе сотрудников и помощников из новичков, ими выделенных из толпы, вдохновленных открывшейся перед ними задачей и мастерски выполнявших ее. Вместе с д'Аламбером Д. написал и знаменитый "Discours préliminaire", взяв себе в этом опыте стройной системы человеческих знаний отдел, посвященный словесности и искусству, высказав в этой части своего манифеста требования правды, близости к жизни, свободы творчества и развенчав устарелые и незаслуженные репутации. Но свое участие в гигантском сборнике, осуществление которого было рассчитано на десятки лет, он и не думал замкнуть в рамки одиночного отдела. Следы его деятельного участия заметны всюду, где только он мог сказать свое полезное слово, напр. даже в описании открытий и усовершенствований в ремеслах и заводских производствах. Связи с рабочим миром облегчили для Д. специальное их изучение; он расспрашивал и разузнавал все нужное в мастерских, сам учился ремеслам, составлял чертежи и мог ввести в энциклопедию до тысячи статей технического содержания.<br></p><p>В 1751 г. был издан первый том этого небывалого, колоссального сборника. До 1772 г., когда появились последние тома, с чертежами и рисунками, тянется многострадальная, богатая запретами, гонениями и приостановками, история великой Энциклопедии, давшей имя целому периоду в развитии человеческой мысли. Если принять во внимание, что приготовительные работы начаты были значительно раньше, то выступит во всем блеске тот знаменательный факт, что все свои лучшие годы (с лишком тридцать лет) Д. отдал на эту проповедь освобождающего знания. То была главная цель его жизни; перед ней бледнели все остальные интересы и работы. Довести дело до конца он решил вопреки каким бы то ни было препятствиям. Духовенство и двор, цензура, полиция и иезуиты соединились в борьбе против Энциклопедии; д'Аламбер, наконец, утомился и заявил другу, что не в силах более делить с ним редакционные труды. Д. взял эту тяжелую ношу на одного себя и, после перерыва в несколько лет, выпустил в 1765 г. десять новых томов. Ему предлагала облегчить издание, перенеся его за пределы Франции; Фридрих II звал его в Берлин, Екатерина обещала устроить ему удобное печатание в одном из приморских городов, напр. в Риге. Но он остался на своем посту и перед глазами своих противников, пользуясь иногда тайным покровительством людей, обязанных его преследовать (главного блюстителя печати, Мальзерба), он с поразительной, не ослабевавшей настойчивостью шел по намеченному пути все вперед. И далеко разносилось по свету благовестие Энциклопедии; всюду, где царили произвол, беззаконие, жестокость, душевная тьма (а кроме пробудившейся раньше Англии, вся Европа была тогда в таком состоянии), ее заявления, изложенные не задорно, но в твердом, положительном тоне, основанные на фактах, научных истинах, практическом опыте, проникнутые желанием народного блага (такова, напр., принадлежащая Д. статья <span class="italic"> Liberté),</span> действовали необыкновенно благотворно. Скромно обставленный, продолжавший жить в мансарде, испытывавший не раз тяжкие приступы бедности (юношей он найден был однажды в обмороке от голода, в зрелые годы принужден был запродать Екатерине свою библиотеку, чтобы иметь, на что жить, и дать приданое дочери), демократ-проповедник держал в руках своих, подобно Вольтеру, направление европейской общественной мысли. Реформы, вскоре совершившиеся в разных странах, сводились, в исходной точке своей, к тому, что зародилось в голове, среди тюремных впечатлений Венсенна.<br></p><p>Одновременно с большой затратой сил для главного труда шла непрерывная умственная деятельность Д. в целом ряде других отраслей. Удивительная талантливость и многосторонность доставила Д., малоизвестному сначала провинциалу, первенствующее место в главнейших парижских салонах (у г-жи д'Эпинэ, Гольбаха, Гельвеция), где зародились многие из важных начинаний философии, творчества, политики; щедро рассыпая свои дары, он обогащал сочинения своих друзей — Гольбаха, Рейналя, Галиани и друг. — прекрасными оригинальными вставками; несравненный собеседник, он поражал блестящими импровизациями, которые следовало записывать — иначе первоклассные красоты пропадали бесследно. Проницательные или скорее пронырливые приятели вроде Гримма умели эксплуатировать эту неисчерпаемость вдохновения и тонкость вкуса. Гримм (см.) стал выпускать свою "Correspondance littéraire", он сумел обеспечить себе сотрудничество Дидро и часто насиловал его волю, понуждая его к работе. Он требовал от него отчетов о периодических выставках картин и статуй (так называемых <span class="italic">салонах)</span> и этим побудил Д. оставить весьма заметный след и в художественной критике. До его <span class="italic">Salons,</span> которых он написал девять, не было таких тонких оценок технической и вместе с тем культурной стороны произведений, таких искусных характеристик индивидуальности художника, такой смелой полемики против классической строгости старого академизма, таких попыток установить основы искусства будущего, с трезвым и правдивым бытовым направлением, изучением настоящей природы и людей, развитием пейзажа и жанра и, вместе с тем, со способностью будить в сердцах порыв к идеальному. Он энергично защищал новаторов вроде Греза, умевших faire de la morale en peinture и своими картинами, полными реализма, поддерживать гуманное направление новой культуры. В "Essai sur la peinture" Д. устанавливает эстетические основы искусства, исходя от того взгляда, что природа — главный источник художественного вдохновения и что подражание ей одно только может обеспечить искусству здоровое развитие. Он, конечно, был дилетантом в вопросах, касавшихся живописи и скульптуры, сам сознавал это и задумал было образовательную поездку в Италию вместе с Гриммом и Руссо, но дарования замечательного отгадчика внушили ему и в этой области много верных взглядов и метких оценок, скрепивших связь между искусством и умственным движением эпохи. Он бросил яркий луч света и на искусство актера, и на законы драмы. В новейшее время и специалисты по сценической технике, и психологи (напр. Sou riau в своем сочинении "La suggestion dans l'art") восстают против одного из положений, введенных Д. в его "Парадоксе об актере", и находят неисполнимым и нежелательным требование полной безучастности к изображаемому актером душевному состоянию, что, по взгляду Д., может будто бы совмещаться с превосходной и верной передачей его одними средствами искусства, тонко обдуманными и примененными. Вопрос этот, однако, все еще остается открытым, и многие из замечательных актеров нашего времени — Сальвини, Росси, Коклен — высказывают о нем противоположные мнения. Если сам Д. назвал свой остроумный этюд "Парадоксом", то в нем все же есть важные и неоспоримые достоинства; это опять призыв к жизненной правде, протест против манерности и ходульности, заступничество за повседневные чувства и страдания, которым пора дать доступ на сцену, вместо выспренних душевных движений героев трагедий. Д. явился убежденным защитником драмы, взятой из "мещанского", т. е. будничного и общечеловеческого быта, и его пропаганда (проведенная им и на практике в пьесах: "Отец семейства" и "Побочный сын", но без особого успеха), поддержанная такими последователями, как Лессинг и Бомарше, так же отмечает собой в драматическом творчестве, как "Парадокс" — в сценическом искусстве, перелом от условного и безжизненного изящества к свободному воспроизведению "громадно несущейся жизни", всей, без исключений и оговорок, с ее пороками, ужасами и несчастьями. Д. и в Энциклопедии, и в художественной критике, и в теории и практике драмы остался верен себе. Он знал за собой слабость неумеренной, хотя вполне искренней чувствительности, овладевавшей им, когда его отзывчивую душу поражали людские страдания, зрелище гонимой честности, самоотверженного порыва, его речь в эти минуты переполнялась восклицаниями, патетическими тирадами, в голосе слышалось волнение, слезы; диалог его драм, очевидно глубоко прочувствованных, страдает иногда избытком эмоций. Когда в "Парадоксе" Д. советует актеру обдумать роль и вжиться в нее, но не играть нервами и постоянно обуздывать их, в этом заметно желание предостеречь других от недостатка, который он сознавал в себе. Но чувствительность уживалась в его характере с другой склонностью, определившейся с ранних лет и изощренной непосредственным знакомством с жизнью. Если в первых его повестях заметно уже дарование романиста, владеющего тонким юмором, беззаботным смехом и желчной сатирой, то с годами опыт, приобретенный в толпе живых людей, развил в нем способности повествователя-реалиста, дающего полную волю своей наблюдательности и яркими красками рисующего людей и их страсти. Тем же пером, которым написаны чувствительные декламации драм, вызваны к жизни такие украшения романической литературы XVIII в., как "Жак-фаталист", "Монахиня" или получивший форму диалога очерк с натуры: "Племянник Рамо". Часто в этих произведениях фабула ускользает от внимания читателя; в "Жаке" Д. даже забавляется над его растерявшимся видом, когда на главный сюжет вдруг нагромождаются десятки других, вводятся эпизоды с новыми лицами и событиями. Но сила Д. — не в систематически выдержанном сюжете. Величайшие его предшественники — Боккаччо, Рабле — могли бы позавидовать его умению немногими штрихами характеризовать людей, осветить картину так, что она глубоко врежется в память, и затем беспечно перейти к другому, столь же волшебному воспроизведению жизни. "Жак" — несложная, юмористически переданная история странствий двух приятелей, господина и слуги, одинаково вспыльчивых, упрямых, добродушных, падких на сердечные приключения, как будто по добровольному соглашению поделивших между собой роли хозяина и прислужника, а в сущности, просто равноправных друзей. Они кочуют без цели, не пропуская ничего, что дает им жизнь, руководятся фатализмом и не без смеха ожидают, какие случайности пошлет им судьба. Для понимания характера Д. неоценимо изображение старшего из путников, которого автор наделил всеми своими свойствами, испытывая потребность в подобной исповеди перед собой и читателем. Не меньше значения имеют эпизодические рассказы, влагаемые в уста то друзей, то хозяйки деревенской гостиницы, где они остановились, в особенности "История г-жи де ла Поммерэ" — повесть о лютой мести покинутой и отжившей светской женщины ее последнему поклоннику, которого она, приняв личину покаявшейся грешницы, знакомит с молодой девушкой будто бы из честной, старой дворянской семьи и, добившись того, что он по любви женится на ней, со злорадством открывает ему двусмысленное ее прошлое. Глубокий драматизм рассказа (поражающий после ряда юмористических сценок) и мастерство характеристики сделали эту вставную повесть замечательным образцом психологического французского романа. Чувствительная развязка (маркиз, тронутый горем ни в чем не повинной жены, поневоле бывшей свидетельницей ремесла ее матери, и убедившийся в ее любви, прощает ее и увозит с собой) является естественной и дает удовлетворение возмущенному чувству читателя. Такое же сочетание чувствительности с житейской правдой в повести "La religieuse" не помешало, а, быть может, еще содействовало успеху ее, продержавшемуся до наших дней, когда в борьбе против клерикализма во Франции перепечатка "Монахини" явилась одним из сильнодействующих орудий пропаганды, вскрывая фарисейство, насилия над личностью и мрак, господствующий в женских катол. монастырях.<br></p><p>"Племянник Рамо" превосходит все остальные произведения Д. как повествователя в зрелый период его деятельности. С виду это — просто набросок с натуры, отпечаток одной из случайных встреч Д. во время его блужданий по Парижу: он любил бродить по Пале-Роялю, заходить в café de la Régence и присаживаться к шахматным игрокам. В одно из таких посещений к нему подошел давно знакомый ему и невольно интересовавший его по оригинальной "смеси остроумия и бесстыдства, высокомерия и низости, здравого смысла и безрассудства" искатель приключений, вечно рыскавший по Парижу и всюду умевший втереться. Между ними завязывается беседа, и противоположность убеждений, сочувствий и надежд философа и паразита ярко обрисовываются. Таково несложное содержание диалога — а между тем, он является и глубоко верной картиной общественных условий, породивших подобный тип, и мастерской характеристикой главного действующего лица, и образцом необыкновенно выразительного разговорного слога, встречаемого, кроме Д., у немногих французских прозаиков, переходящего уже в область драматического творчества, осуществляя те требования естественности, которых Дидро не удалось выполнить в его больших драмах. Его герой — лицо собирательное. В него вошли черты, взятые у автора нескольких пасквилей на лучших людей современной Франции, Палиссо. Не менее реальная, но гораздо более безобидная личность — племянник некогда знаменитого композитора Рамо — также могла бы предъявить свои права на значение прототипа и даже ссудила герою диалога свое имя. Но Д. хотелось вообще изобразить то развитое и поддержанное старым порядком раболепное, продажное и бесстыдное лизоблюдство, которое втайне и наяву распиналось в нападках на прогресс и его двигателей, с кровожадностью диких зверей рвало на клочья репутацию честных людей и друзей народа, нагло пробиралось к обогащению всеми неправдами и верило в конечное свое торжество над беспокойными просветителями. Племянник Рамо поэтому не только воплотил все свойства французского наглого обскуранта XVIII века, но остается общечеловеческим, всюду понятным типом. И отвращение, и жалость к способному, но безнадежно павшему человеку возбудила в авторе беседа с этим негодяем — а тот и не думает исправляться, ни в чем не раскаивается и еще не знает, кто из них двух, по пословице, будет смеяться последним. Гете справедливо видел мастерство Д. в том, что "его Рамо и отталкивает нас, и вместе с тем заинтересовывает своей нравственной низостью". Это — лицо почти трагическое.<br></p><p>Действуя в обществе, где подобные личности могли иметь значение, где клеветами и доносами они навлекали гонения на Энциклопедию и на двигателей культуры, Д. естественно переносился мыслью к иному общественному строю, основанному на личной и общественной свободе, на независимости мысли. В его соображениях об этом лучшем строе есть и осязательные, практически обоснованные планы и советы, есть и грезы; так, под влиянием приукрашенного путешественником Бугэнвиллем описания нравственной чистоты и свободных, естественных отношений у жителей о-ва Таити, он в своем "Supplément au voyage de Bougainville" чуть не готов был идеализировать первобытную простоту жизни и желать возврата ее лучших сторон, не порывая, однако, ради этого, подобно Руссо, с цивилизацией. В "Разговоре отца с детьми" он влагает в уста собеседникам (он сам с братом и старик отец их) мысли о разумной постановке вопроса о браке, о необходимости пересмотра законов в духе гуманности, о свободе личности. В "Разговоре Д. и д'Аламбера" и в "Сне д'Аламбера" предчувствия великого переворота в познании природы связаны с грезами о грядущем переустройстве жизни человечества на основе свободы. Наконец, Д. воспел свободу в стихотвор. "Les éleuthéromanes". Он понимал, что опережает век свой и смотрит в даль будущего. Зная, что современникам не понять его стремлений, он доверчиво ожидал признания их от позднейшего потомства. В примечательной переписке с скульптором Фальконетом, посвященной этому вопросу, он защищает преимущества посмертной славы перед причудливой и изменчивой известностью, балующей иногда человека при жизни. Но, способный так легко уноситься в мечтах в призрачные миры, он мог трезво и с практическим знанием жизни отзываться на насущные нужды современности. Ему приписывают значительную часть "Истории обеих Индий" Рейналя, энергично восставшего против рабовладения. Его статьи в "Энциклопедии" по вопросам общественным и политическим основаны на фактах и бытовых данных. Деятельность таких людей, как Тюрго, встречала его глубокое сочувствие. Широкие реформы, создающие нечто вроде английского государственного устройства, могли бы еще удовлетворить его; но видя, как в своем ослеплении охранители старого порядка делали все возможное, чтобы раздражить и разорить массу, он в предсмертные свои годы прямо предвещал революцию.<br></p><p>Ни в чем умение Д. добросовестно изучать житейские нужды и указать средства удовлетворить их не выразилось так ясно, как в разнообразных проектах преобразований, составленных им для России. Сношения Екатерины с Д. начались с первого же года ее царствования (через девять дней после воцарения) и старательно поддерживались и ею, и такими горячими поклонниками Д., как кн. Дашкова или русский посол в Париже, кн. Д. А. Голицын, друг его и Гельвеция. Ему оказывались различные любезности и услуги, из которых важнейшая — покупка его библиотеки и оставление ее в пожизненном его пользовании. Но заочные сношения не удовлетворяли; потерпев с Вольтером и д'Аламбером неудачу в приглашении их в Россию, Екатерина, опираясь на обоих названных посредников, сумела побудить Д., не покидавшего до той поры своего отечества, предпринять в 1773 г. трудное путешествие в Петербург. Русская жизнь с ее особенностями, просветительная миссия Петра, казалось, продолжаемая Екатериной, возможность приложения к делу в здоровой народной среде основных идей энциклопедизма — давно привлекали его внимание; он уже разузнал многое о русском быте и наметил себе наиболее насущные его нужды, и прежде всего — освобождение крестьян. Со стороны Екатерины поездка была обставлена всевозможными удобствами, прием был чрезвычайно сердечный, но несомненно было, что Д., долго колебавшийся, опоздал на несколько лет с приездом. Его покровительница теперь гораздо менее расположена была следовать указаниям философов; внутренние неустройства и тревоги, например пугачевское восстание, охладили ее преобразовательное рвение, и к Д. она уже относилась скорее как к высокоинтересному и оригинальному мыслителю, беседа с которым доставляет художественное наслаждение. Не обращая внимания на придворный этикет, она уединялась с ним, держась демократической простоты, наводила речь на всевозможные темы, любовалась его горячностью и красноречием, но отклоняла практические указания, находя, что у него нет политической опытности. Отголоски их бесед сохранились в различных набросках Д. То это — остроумная и тонкая игра фантазии, представляющая (в ответ на шутливый вопрос Екатерины, что бы он сделал, если бы был королем) день из царствования Дени Первого, посвященный энергичной расправе со всем, что поддерживает роскошь и пышность при дворе; король-философ сокращает все издержки на этот предмет донельзя, чтобы обратить деньги на нужды народа. То это — бесстрашное напоминание о том, что многие из прекрасных обещаний, данных Екатериной при воцарении и скрепленных ее Наказом, все еще не выполнены, и запрос, намерена ли она сдержать их. То это — протест против воинственного направления русской политики, заявляющий, что "кровь тысячи врагов не возвратит ни одной потерянной капли русской крови", что "частые победы придают блеск царствованиям, но не делают их счастливыми", что "хорошие реформаторы редки там, где они всего нужнее" и что важнее всего заняться упрочением мира, благосостояния и культуры. Екатерина возложила, однако, на Д. несколько деловых поручений, очевидно, наметив себе те стороны жизни, в которых она считала его вполне компетентным. Это были именно проекты по народному просвещению — план организации низшей и средней школы, университетов, женского образования. С большой любовью к делу и интересом к народным русским потребностям выполнил Д. эти поручения. В его "Plan d'une université pour la Russie" находим требование всеобщего, обязательного и бесплатного обучения в элементарных школах, разумную, полную полезных знаний, программу гимназий и тщательно, по всем факультетам и кафедрам, разработанный проект университетского преподавания. В последнем отделе особенно симпатичны его заботы о развитии русского литературного языка, о необходимости положить конец выписке иностранных ученых и вызвать к возделыванию наук отечественные силы, о правдивом и свободном изложении русской истории, способном развить любовь к истинно великому и героическому, о том, чтобы на богословском факультете обеспечен был возможно больший научный простор и признавалась бы бесспорным догматом свобода совести и т. д. В педагогическом проекте, предназначенном для женского образования в Смольном монастыре, точно так же много новых мыслей, часто опережавших век, напр. совет ввести в программу изучение медицины, в особенности анатомии, снимая этим завесу со многого запретного, таинственного и потому привлекательного, оздоровляя ум и воображение и подготавливая девушек к материнским обязанностям. Многое хотел Д. узнать о русской жизни вне этих официальных поручений, собирал сведения об экономическом быте, положении крестьянства; но из осторожности не все ему показывали и говорили, и приставленные к нему отменно-культурные царедворцы, вроде Бецкого, все время искусно лавировали с ним. Русские проекты Д. не имели влияния на наши внутренние дела, как остался невыполненным предложенный Екатериною план издать в России выборку из Энциклопедии применительно к русским потребностям; но живое и участливое отношение к нашей стране и готовность послужить ей лучшими своими силами особенно симпатично дорисовывают нравственный облик философа.<br></p><p>Со времени возвращения своего из России (не обошедшегося без приключений: лед на Двине подломился под его каретой, он едва спасся и увековечил это событие в шутливом стихотворении) Д., утомленный поездкой и постоянным возбуждением и простудившийся в пути, не мог уже более возвратить себе прежнего здоровья. С радостью вошел он, после петербургской роскоши, в прежние скромные условия жизни и принялся за тот отдел знаний и работ, к которому чувствовал влечение еще с молодых лет: изучение естественных наук и медицины. Попытки укрепить свои научно-философские воззрения на этой основе и отгадать дальнейший путь прогресса заняли собой его старость и согрели ее чисто юношескими, бодрыми надеждами и стремлениями. Еще в "Bijoux indiscrets" он выразил в аллегорической форме свое благоговение перед быстрым завоевательным движением точных наук. К воздушному замку, где царит седовласый старец, изумляющий народную толпу всякими фантасмагориями и воздушными пузырями, приближается ребенок, с факелом в руках, производя своим приближением невольную тревогу. Он быстро растет, испытующим взглядом окидывает все вокруг; вскоре это уже великан, и от его измерений и исследований ничто укрыться не может. Это — торжествующий опыт, и от его натиска должно рухнуть все здание. Следить за поступательным движением опыта и обобщать добытые им результаты стало одним из любимейших занятий Д. Среди занятий по Энциклопедии (1757) он сделал первый такой свод в форме "Размышлений об истолковании природы" (Pensées sur l'interprétation de a nature); к среднему периоду его деятельности относятся два названных уже диалога; в последние годы написаны им "Элементы физиологии" и несколько других общедоступно изложенных обозрений успехов науки. Шестидесятишестилетним стариком слушал он курсы наиболее авторитетных ученых, занимался в химической лаборатории у Руэлля, изучал анатомию у Бордэ и г-жи Биэрон, предшественницы женщин-врачей нашего времени, которую он энергично, но безуспешно рекомендовал Екатерине для Смольного. Более чем когда-либо проникался он убеждением, что общественный прогресс невозможен без освобождения мысли, достижимого лишь изучением природы, и включил в широкий уже круг своих познаний столь обстоятельную эрудицию натуралиста, что и в этом отношении не находил себе сверстника в кругу мыслителей. Творческий ум и дарование гениального отгадчика внушили ему намеки, указания и предчувствия, впоследствии оправдавшиеся и вошедшие в науку. Ему казалось несостоятельным дробление природы на так называемые царства; он верил в существование переходных явлений, бесконечной "цепи организмов", основываясь на ряде опытов, например над насекомоядными растениями; ход последовательного развития отдельных органов, естественный отбор, соотношение физических сил, действие закона наследственности — все это намечено в работах Д., которого в настоящее время историки дарвинизма называют в числе его предшественников, наряду с Робинэ, Гете и Ламарком. Полет его мысли становился неудержимым и необъятным; "Что значат тысячелетия в мировой жизни!" — восклицал он, когда представлял себе эволюцию, приведшую природу и человека к их современному виду — и с полной верой смотрел вперед, на успехи будущей опытной науки, с ее усовершенствованными орудиями и тонкими наблюдениями. В "Сне д'Аламбера" он умышленно придал этим научным грезам форму болезненного бреда, с вспышками ясного, блестящего здравого смысла. В такой форме можно было свободно коснуться всего, строить и высказывать догадки, которые иным должны были казаться химерическими. Тогда это были действительно мечты; но они были достойны замечательного философа природы, с годами оставившего далеко позади себя своих прежних единомышленников-материалистов вроде Гольбаха или Гельвеция (посмертную книгу которого "О человеке" Д. остроумно и беспощадно разобрал).<br></p><p>Такова сложная внутренняя история жизни Д.; внешняя ее история, за исключением нескольких тревожных эпизодов в судьбе Энциклопедии и поездки в Россию, небогата событиями. Он изведал на деле дружбу и единомыслие, не раз встречая людей, преданных ему; но в дружбе был требователен и тиранически строг к малейшей слабости или неустойчивости. Его разрыв с Руссо, называвшим его сначала своим Аристархом, вызван был и болезненной мнительностью женевского философа, и вмешательством посредников вроде Гримма, раздувавших распрю, и горячностью самого Д., считавшего аффектацией и ложью отшельничество Руссо, его роль нелюдима, проповедь о вреде культуры. Много страстного и несправедливого было высказано сгоряча с обеих сторон (напр. даже в одной из последних работ Д.: "Опыт о жизни и произведениях Сенеки"); но и Д. скорбел о размолвке с другом своей молодости, несколько раз пытаясь примириться с ним, и Руссо оставил в своей исповеди почти сочувственный отзыв о Д. Изведал он и любовь. Смолоду смотревший на нее легко, почти с усмешкой, Д. женился рано и необдуманно, под влиянием утомления от скитальческой и одинокой жизни, на женщине, не понимавшей его стремлений и интересов и с годами уходившей все глубже в узкую набожность, в то время как его мысль становилась все свободнее. Уже в пожилых летах искренно полюбил он молодую девушку, m-lle Volland, разделявшую его убеждения и вкусы. Вся жизнь его осветилась с той поры: его подруга посвящена была во все его помыслы и намерения; с ней он отводил душу, ей написал множество писем, по силе чувства, блеску изложения и разнообразию содержания принадлежащих к числу лучших его произведений; искренностью своей привязанности победил предубеждение ее родных против этого союза — и не мог пережить смерти любимой женщины. Удалившись от шума и суеты и находя в занятиях естествознанием единственное средство рассеять свою грусть, он доживал последние месяцы своей жизни, философски готовясь к концу. Постепенно сошли в могилу его прежние товарищи и соратники — Руссо, д'Аламбер. 30 июля 1784 г. Д. последовал за ними; его смерть походила на мирный сон.<br></p><p>Даже беглого знакомства с произведениями Д. достаточно, чтобы выказать во всем блеске эту необычайно даровитую натуру, одного из немногих "избранных". Ему не суждено было создать своей философской системы; восприимчивый и на все живое быстро отзывавшийся, он раздробил свои силы по многим областям мысли и творчества и только на склоне лет сосредоточился на изучении природы. Но это был человек, призванный всюду пробуждать жизнь, вести людей за собой; одной стороной он еще принадлежит своему веку, но пламенный взор его устремлен вдаль; он увлечен идеей безграничного прогресса. Это вдохновенный апостол знания, которое дорого ему, потому что принесет свет и благо всему человечеству. Память о Д., как основателе великой Энциклопедии, не изгладится никогда: философия, словесность, сцена, искусство, социальные науки, естествознание сохранят следы живительного его влияния; историк вспомнит о нем, как об одном из главных зачинщиков "просветительного века"; психолог укажет на этом увлекательном образце, до какого дивного подъема может дойти духовная природа человека.<br></p><p>Сочинения Д. появлялись впервые в печати не только при его жизни, но в гораздо большем количестве после его смерти, и были известны дотоле лишь в рукописи или же считались пропавшими, казалось, бесследно, и случайно были найдены. Библиотека Д. была перевезена в Петербург, где некоторые из его произведений и были поэтому открыты. Родственник Шиллера случайно прочел в Петербурге рукопись "Племянника Рамо", лежавшую вместе с другими бумагами философа, и прислал свой список поэту, который, вместе с Гете, озаботился изданием этого диалога, явившегося сначала в нем. переводе. "Жак-фаталист" напечатан был лишь в 1796 г., по рукописи, уцелевшей у принца Генриха прусского. Собрания сочинений Д. поэтому долго не могли быть полными. Первое сколько-нибудь обстоятельное издание их принадлежало его великому поклоннику Нэжону (1798); затем, заслуживает внимания издание Бриэра и Вальфердена (1821); наконец, в наше время (1875-77) вышло монументальное, в двадцати томах, издание, начатое Жюлем Ассез à и оконченное Морисом Турнэ. Несмотря на то, что тут появилось необыкновенно много нового (целых четыре тома), даже и после этого, казалось, полного свода продолжают обнаруживаться новые находки. Морис Турнэ, тщательно исследовавший петербургские библиотеки, извлек оттуда чрезвычайно характеристические наброски Д., отчасти описанные выше, и напечатал их в "Nouvelle Revue" (1881, 1 сент.; "Diderot législateur", и 1883, 1 и 15 сен., "La politique de Diderot") и в газете "Temps" (1886). Несколько писем Д. издано Русским историч. общ. ("Сборн. т. XIXIII). Удачная выборка из соч. Д. издана была ко дню его юбилея, 1884: "Oeuvres choisies, édition du centenaire", в одном томе. Лучшие биографии Д. принадлежат Джону Морлею, "D. and the encyclopedists" (1878; русский перевод В. Неведомского, 1882 г.), и Карлу Розенкранцу, "Diderots Leben u. Werke" (1866). Есть воспоминания о Д. дочери его, Madame Vandeul, не вполне надежные. Характеристики Д. всего удачнее у Сент-Бёва ("Portraits littéraires"), Карлейля ("Critical and historical essays", по-русски "Исторические и критические опыты", М., 1878), Kapo ("La fin du XVIII s.", 1880), Дюбуа-Рэймона "Zu Diderot's Gedächtniss" (1884), и Эдмона Шерера ("Diderot, étude", 1880). См. также книгу Avezac Lavigne, "D. et la société du baron d'Holbach" (1875). На русск. яз. статьи Алексея Веселовского, "Дени Дидро, опыт характеристики" ("Вестник Европы", 1884, Х — XI) и книга В. Бильбасова "Дидро в Петербурге" (СПб., 1884, сначала в "Русск. Старине"). Собрания соч. Д. в русском переводе не существует. Переводы отдельных произведений были особенно многочисленны в прошлом столетии. Драма "Чадолюбивый отец" была переведена два раза (1765 и 1788), "Побочный сын" (1788) выдержал 3 изд., "История г-жи де ла Поммерэ" явилась в 1796 г. под названием "Удивительное мщение одной женщины" (1796), "Жизнь Ричардсона" нап. в Смоленске в 1803 г., и т. д. В новейшее время переведены были "Племянник Рамо" (в приложении к книге Морлея) и "Парадокс об актере". <span class="italic"><br><p>Алексей Веселовский. </p></span><br></p>... смотреть

ДИДРО

дидро сущ., кол-во синонимов: 1 • философ (63) Словарь синонимов ASIS.В.Н. Тришин.2013. . Синонимы: философ

ДИДРО

ДИДРО (Diderot) Дени (5.10.1713, Лангр, -31.7.1784, Париж), французский писатель, философ-просветитель. Сын ремесленника. В 1732 получил звание магис... смотреть

ДИДРО

Дидро (Дени Diderot) — знаменитый мыслитель-энцикопедист; род. в октябре 1713 г. в Лангре. На смену долго властвовавших и в социальной жизни и в литературе высших слоев и придворного тона тогда выдвигались новые силы, всего чаще выставляемые здоровым, работящим и даровитым, но еще неполноправным классом тружеников — ремесленников, заводских рабочих, крестьян, столичных и провинциальных разночинцев. Дидро был одним из ранних и типических представителей этой нараставшей общественной силы. Его отец был ножевых дел мастером и "мог гордиться тем, что это ремесло передавалось в его семье из поколения в поколение в течение двухсот лет". Прямодушный, верный своим убеждениям, он пользовался большой популярностью в своем городке, свободно говорил всем правду в лицо, доволен был немногим и скромное свое благосостояние приобрел честным трудом. Влияние его примера и советов на сына несомненно. Д. искренно любил сурового, сварливого старика, который умел прощать вспышки его увлекающейся натуры, бывал и требователен, и ласков, и набожен, и весел, с оттенком бойкого, чисто французского юмора, передавшимся также будущему автору "Племянника Рамо". В годы своей знаменитости Д. находил особое удовольствие побывать на родине, посидеть перед камином в среде семьи, как он делал это в детские годы, слушая рассказы или чтение отца. Жизнь сводила потом Д. с первыми властителями Европы, доставила ему чуть не царственную роль в области мысли — но и в свободе речей, и в смелости взглядов, и в сочувствии народу, и в простоте одежды, вкусов, образа жизни в нем всегда сказывался выходец из плебейского, дорогого ему общественного слоя. Отец не сумел определить способностей Д. и, вероятно, по совету брата своего — каноника отдал его сначала в школу к иезуитам; но потом, заподозрив их в желании совсем разобщить его с сыном и услать мальчика в дальний монастырь, он передумал; мысль сделать его священником была совсем оставлена, и воспитание Д. приняло (в парижском collège d‘Harcourt) вполне мирской характер. Если и раньше, в глуши, учение шло неправильно и Д. скрывался из школы, чтобы бродить по полям, то в Париже его развлекали впечатления столицы, влияние новых идей, уже носившихся в воздухе, чтение украдкой таких книг, направление которых привело бы в ужас отца. Заговорило воображение, разгорелась кровь, и Д. нельзя было загнать в рамки мудрой и степенной педагогии. Неудачно пошло и приготовление Д., после Коллегии, к юридической специальности. Впоследствии он жалел о том, что не выбрал адвокатской профессии. Действительно, он обладал пламенным красноречием и способностью увлекать и убеждать слушателей. Пришлось растрачивать эти дары по мелочам, в частных беседах, или же свойства блестящей импровизации проявлять в трудах публициста, критика, популяризатора науки. Нежелание его избрать себе определенное дело разозлило наконец отца до такой степени, что он решил предоставить его собственным силам; он перестал посылать ему деньги, и Дидро очутился в Париже одиноким и без средств. Несколько лет провел он, зарабатывая себе кусок хлеба самым неблагодарным, иссушающим мозг трудом — грошовыми уроками, работами на книгопродавцев, заваливших его грудами низкопробных книжек для перевода, даже написанием проповедей для малограмотных аббатов. Он не искал довольства, даже страшился его и однажды покинул место воспитателя в зажиточной семье, как только заметил, что мещанское спокойствие и сытость начинают его затягивать и усыплять. У него развивались серьезные умственные запросы. Все, что только можно было тогда прочесть во франц. переводах о движении новой философии и точных наук в Англии, шедшей во главе пробуждавшейся Европы, стало ему доступным и увлекало его, возбуждая смелость и пытливость духа. Но его воспитывала и жизнь; уродливые проявления крайнего изуверства и суеверия, поразительные во Франции в середине философского XVIII в., ложные чудеса, экстатические феномены, покаянные выходки фанатиков, возбуждали у поклонника новой науки страстное желание потребовать виновников такого затмения умов к суду разума и доказать несостоятельность и вред их учения. Произвол во внутренней политике, бесправность народа и эксплуатация его сил и средств вызывали умного и наблюдательного молодого плебея к такому же протесту и вмешательству. Вращаясь среди развитой и стремившейся вперед, но бедной и обездоленной молодежи, ведшей жизнь не лучше позднейшей парижской "богемы", он увидел, что те же идеи привлекают и волнуют ее; среди этих неудачников он встретил не только единомышленников, но друзей — Руссо, д‘Аламбера, Кондильяка, адвоката Туссена. Общение с ними довершило его воспитание и поставило его на настоящую дорогу. Впечатлительность и вспышки темперамента, еще ничем не обузданного, могли бы отклонить его в совершенно другое направление: несколько похождений во вкусе Боккаччо, не прерванных даже ранней и неудачной женитьбой, связь с отцветавшей кокеткой, г-жой Пюизьё, влияние веселых нравов парижского полусвета привили было ему вкус к пряной и немного распущенной забаве. Фантазия его оказалась неисчерпаемой в этой сфере; и в его первых повестях, написанных из-за денег, по заказу, и в эпизодических вставках, введенных в позднейшие замечательные его опыты в повествовательном роде, сохранились любопытнейшие образцы этой стороны его творчества. Но если в первые же годы его писательства встречаются на близком расстоянии такие труды, как переложение "Опыта о человеческом достоинстве и добродетели" Шефтсбери (самая ранняя, 1741, работа Д.) или "Философские мысли", а с другой стороны — повесть на тему о женском непостоянстве: "Lez bijoux indiscrets", то, к счастью, перевес остался за быстро созревавшим дарованием мыслителя. "Философские мысли" и "Письмо о слепых" отвели Д. видное место в рядах распространителей новой опытной науки, предводимых Вольтером. В первой из этих книг собраны отрывочные мысли о религии, нравственности, общественном строе; сжатые, содержательные, остроумные, едкие, часто парадоксальные, они привели к тому, что книга была сожжена по постановлению парламента. Операция доктора Реомюра над слепым от рождения послужила поводом к появлению второй и еще более замеченной работы Д. Он хотел доказать, в противоположность общепринятой теории о врожденных идеях, что наши нравственные, религиозные и иные представления зарождаются под влиянием опыта; внезапно прозрев, слепец должен будет медленно вырабатывать и усваивать себе самые элементарные понятия, которые вовсе не внушены ему природой. И само по себе это "Письмо", остроумно и метко прилагавшее к делу взгляды последователей Локка, должно было в правоверных кругах показаться опасным и вольнодумным, а полемическая выходка против Реомюра, отказавшегося допустить присутствие Д. при операции, но сделавшего исключение для великосветской дамы, увеличила виновность автора, и, по жалобе этой знатной особы, Д. был заключен на три месяца в Венсеннский замок. Эта расправа со свободным мыслителем не привела к результатам, имевшимся в виду; она послужила для Д. новым доказательством необходимости побороть наконец нетерпимость, суеверие и произвол, поднять знамя разума и объединить все силы для просветительного похода против старого начала. Давно уже, еще с 1741 г., грезилось ему такое объединение вокруг какого-нибудь грандиозного научного предприятия; когда же к нему явился книгопродавец Лебретон с предложением принять на себя редакцию перевода английской энциклопедии Чемберса, полезного, но чисто технического справочного сборника, Д. увидел в этом предложении внушение судьбы. Не рабское переложение чужого труда, но самостоятельный, систематический, способный перевоспитать и образумить человечество обзор всех итогов науки, всех опытов политической, социальной и религиозной свободы, свод всех полезных для народа открытий в мире искусства, ремесел, агрономии — такую книгу, в которой смутные еще стремления обновить и облагородить жизнь находили бы поддержку и руководство, задумал он. Его горячность и вера в успех увлекли издателя, отказавшегося от первоначального плана и, в товариществе с несколькими другими лицами, взявшего на себя денежную сторону предприятия. Еще сидя в каземате, Д. написал на краях страниц "Потерянного Рая" план издания (Prospectus), впоследствии развитый в обширном "Вступительном рассуждении"; по выходе из тюрьмы, уже располагая "привилегией" (разрешением), он энергично, с большим знанием людей и отгадкой их способностей, стал группировать вокруг себя сотрудников. Обладая самыми разнообразными знаниями, от техники в ремеслах до эстетики, философии, естествознания или политических наук, он был самым подходящим человеком для центральной, объединяющей роли. Но он искусно провел разделение труда; редакторские обязанности взял на себя его ближайший друг д‘Аламбер, своим сдержанным, ровным характером уравновешивавший вечное возбуждение и боевой задор Д. и внесший в дело глубокие специальные знания по наукам математическим и философским. Вместе они распределили труд по отделам, привлекая для каждого из них лучших в то время знатоков, заручившись сотрудничеством таких авторитетов, как Вольтер и Монтескье, наконец, создавая себе сотрудников и помощников из новичков, ими выделенных из толпы, вдохновленных открывшейся перед ними задачей и мастерски выполнявших ее. Вместе с д‘Аламбером Д. написал и знаменитый "Discours préliminaire", взяв себе в этом опыте стройной системы человеческих знаний отдел, посвященный словесности и искусству, высказав в этой части своего манифеста требования правды, близости к жизни, свободы творчества и развенчав устарелые и незаслуженные репутации. Но свое участие в гигантском сборнике, осуществление которого было рассчитано на десятки лет, он и не думал замкнуть в рамки одиночного отдела. Следы его деятельного участия заметны всюду, где только он мог сказать свое полезное слово, напр. даже в описании открытий и усовершенствований в ремеслах и заводских производствах. Связи с рабочим миром облегчили для Д. специальное их изучение; он расспрашивал и разузнавал все нужное в мастерских, сам учился ремеслам, составлял чертежи и мог ввести в энциклопедию до тысячи статей технического содержания. В 1751 г. был издан первый том этого небывалого, колоссального сборника. До 1772 г., когда появились последние тома, с чертежами и рисунками, тянется многострадальная, богатая запретами, гонениями и приостановками, история великой Энциклопедии, давшей имя целому периоду в развитии человеческой мысли. Если принять во внимание, что приготовительные работы начаты были значительно раньше, то выступит во всем блеске тот знаменательный факт, что все свои лучшие годы (с лишком тридцать лет) Д. отдал на эту проповедь освобождающего знания. То была главная цель его жизни; перед ней бледнели все остальные интересы и работы. Довести дело до конца он решил вопреки каким бы то ни было препятствиям. Духовенство и двор, цензура, полиция и иезуиты соединились в борьбе против Энциклопедии; д‘Аламбер, наконец, утомился и заявил другу, что не в силах более делить с ним редакционные труды. Д. взял эту тяжелую ношу на одного себя и, после перерыва в несколько лет, выпустил в 1765 г. десять новых томов. Ему предлагала облегчить издание, перенеся его за пределы Франции; Фридрих II звал его в Берлин, Екатерина обещала устроить ему удобное печатание в одном из приморских городов, напр. в Риге. Но он остался на своем посту и перед глазами своих противников, пользуясь иногда тайным покровительством людей, обязанных его преследовать (главного блюстителя печати, Мальзерба), он с поразительной, не ослабевавшей настойчивостью шел по намеченному пути все вперед. И далеко разносилось по свету благовестие Энциклопедии; всюду, где царили произвол, беззаконие, жестокость, душевная тьма (а кроме пробудившейся раньше Англии, вся Европа была тогда в таком состоянии), ее заявления, изложенные не задорно, но в твердом, положительном тоне, основанные на фактах, научных истинах, практическом опыте, проникнутые желанием народного блага (такова, напр., принадлежащая Д. статья <i> Liberté),</i> действовали необыкновенно благотворно. Скромно обставленный, продолжавший жить в мансарде, испытывавший не раз тяжкие приступы бедности (юношей он найден был однажды в обмороке от голода, в зрелые годы принужден был запродать Екатерине свою библиотеку, чтобы иметь, на что жить, и дать приданое дочери), демократ-проповедник держал в руках своих, подобно Вольтеру, направление европейской общественной мысли. Реформы, вскоре совершившиеся в разных странах, сводились, в исходной точке своей, к тому, что зародилось в голове, среди тюремных впечатлений Венсенна. Одновременно с большой затратой сил для главного труда шла непрерывная умственная деятельность Д. в целом ряде других отраслей. Удивительная талантливость и многосторонность доставила Д., малоизвестному сначала провинциалу, первенствующее место в главнейших парижских салонах (у г-жи д‘Эпинэ, Гольбаха, Гельвеция), где зародились многие из важных начинаний философии, творчества, политики; щедро рассыпая свои дары, он обогащал сочинения своих друзей — Гольбаха, Рейналя, Галиани и друг. — прекрасными оригинальными вставками; несравненный собеседник, он поражал блестящими импровизациями, которые следовало записывать — иначе первоклассные красоты пропадали бесследно. Проницательные или скорее пронырливые приятели вроде Гримма умели эксплуатировать эту неисчерпаемость вдохновения и тонкость вкуса. Гримм (см.) стал выпускать свою "Correspondance littéraire", он сумел обеспечить себе сотрудничество Дидро и часто насиловал его волю, понуждая его к работе. Он требовал от него отчетов о периодических выставках картин и статуй (так называемых <i>салонах)</i> и этим побудил Д. оставить весьма заметный след и в художественной критике. До его <i>Salons,</i> которых он написал девять, не было таких тонких оценок технической и вместе с тем культурной стороны произведений, таких искусных характеристик индивидуальности художника, такой смелой полемики против классической строгости старого академизма, таких попыток установить основы искусства будущего, с трезвым и правдивым бытовым направлением, изучением настоящей природы и людей, развитием пейзажа и жанра и, вместе с тем, со способностью будить в сердцах порыв к идеальному. Он энергично защищал новаторов вроде Греза, умевших faire de la morale en peinture и своими картинами, полными реализма, поддерживать гуманное направление новой культуры. В "Essai sur la peinture" Д. устанавливает эстетические основы искусства, исходя от того взгляда, что природа — главный источник художественного вдохновения и что подражание ей одно только может обеспечить искусству здоровое развитие. Он, конечно, был дилетантом в вопросах, касавшихся живописи и скульптуры, сам сознавал это и задумал было образовательную поездку в Италию вместе с Гриммом и Руссо, но дарования замечательного отгадчика внушили ему и в этой области много верных взглядов и метких оценок, скрепивших связь между искусством и умственным движением эпохи. Он бросил яркий луч света и на искусство актера, и на законы драмы. В новейшее время и специалисты по сценической технике, и психологи (напр. Sou riau в своем сочинении "La suggestion dans l‘art") восстают против одного из положений, введенных Д. в его "Парадоксе об актере", и находят неисполнимым и нежелательным требование полной безучастности к изображаемому актером душевному состоянию, что, по взгляду Д., может будто бы совмещаться с превосходной и верной передачей его одними средствами искусства, тонко обдуманными и примененными. Вопрос этот, однако, все еще остается открытым, и многие из замечательных актеров нашего времени — Сальвини, Росси, Коклен — высказывают о нем противоположные мнения. Если сам Д. назвал свой остроумный этюд "Парадоксом", то в нем все же есть важные и неоспоримые достоинства; это опять призыв к жизненной правде, протест против манерности и ходульности, заступничество за повседневные чувства и страдания, которым пора дать доступ на сцену, вместо выспренних душевных движений героев трагедий. Д. явился убежденным защитником драмы, взятой из "мещанского", т. е. будничного и общечеловеческого быта, и его пропаганда (проведенная им и на практике в пьесах: "Отец семейства" и "Побочный сын", но без особого успеха), поддержанная такими последователями, как Лессинг и Бомарше, так же отмечает собой в драматическом творчестве, как "Парадокс" — в сценическом искусстве, перелом от условного и безжизненного изящества к свободному воспроизведению "громадно несущейся жизни", всей, без исключений и оговорок, с ее пороками, ужасами и несчастьями. Д. и в Энциклопедии, и в художественной критике, и в теории и практике драмы остался верен себе. Он знал за собой слабость неумеренной, хотя вполне искренней чувствительности, овладевавшей им, когда его отзывчивую душу поражали людские страдания, зрелище гонимой честности, самоотверженного порыва, его речь в эти минуты переполнялась восклицаниями, патетическими тирадами, в голосе слышалось волнение, слезы; диалог его драм, очевидно глубоко прочувствованных, страдает иногда избытком эмоций. Когда в "Парадоксе" Д. советует актеру обдумать роль и вжиться в нее, но не играть нервами и постоянно обуздывать их, в этом заметно желание предостеречь других от недостатка, который он сознавал в себе. Но чувствительность уживалась в его характере с другой склонностью, определившейся с ранних лет и изощренной непосредственным знакомством с жизнью. Если в первых его повестях заметно уже дарование романиста, владеющего тонким юмором, беззаботным смехом и желчной сатирой, то с годами опыт, приобретенный в толпе живых людей, развил в нем способности повествователя-реалиста, дающего полную волю своей наблюдательности и яркими красками рисующего людей и их страсти. Тем же пером, которым написаны чувствительные декламации драм, вызваны к жизни такие украшения романической литературы XVIII в., как "Жак-фаталист", "Монахиня" или получивший форму диалога очерк с натуры: "Племянник Рамо". Часто в этих произведениях фабула ускользает от внимания читателя; в "Жаке" Д. даже забавляется над его растерявшимся видом, когда на главный сюжет вдруг нагромождаются десятки других, вводятся эпизоды с новыми лицами и событиями. Но сила Д. — не в систематически выдержанном сюжете. Величайшие его предшественники — Боккаччо, Рабле — могли бы позавидовать его умению немногими штрихами характеризовать людей, осветить картину так, что она глубоко врежется в память, и затем беспечно перейти к другому, столь же волшебному воспроизведению жизни. "Жак" — несложная, юмористически переданная история странствий двух приятелей, господина и слуги, одинаково вспыльчивых, упрямых, добродушных, падких на сердечные приключения, как будто по добровольному соглашению поделивших между собой роли хозяина и прислужника, а в сущности, просто равноправных друзей. Они кочуют без цели, не пропуская ничего, что дает им жизнь, руководятся фатализмом и не без смеха ожидают, какие случайности пошлет им судьба. Для понимания характера Д. неоценимо изображение старшего из путников, которого автор наделил всеми своими свойствами, испытывая потребность в подобной исповеди перед собой и читателем. Не меньше значения имеют эпизодические рассказы, влагаемые в уста то друзей, то хозяйки деревенской гостиницы, где они остановились, в особенности "История г-жи де ла Поммерэ" — повесть о лютой мести покинутой и отжившей светской женщины ее последнему поклоннику, которого она, приняв личину покаявшейся грешницы, знакомит с молодой девушкой будто бы из честной, старой дворянской семьи и, добившись того, что он по любви женится на ней, со злорадством открывает ему двусмысленное ее прошлое. Глубокий драматизм рассказа (поражающий после ряда юмористических сценок) и мастерство характеристики сделали эту вставную повесть замечательным образцом психологического французского романа. Чувствительная развязка (маркиз, тронутый горем ни в чем не повинной жены, поневоле бывшей свидетельницей ремесла ее матери, и убедившийся в ее любви, прощает ее и увозит с собой) является естественной и дает удовлетворение возмущенному чувству читателя. Такое же сочетание чувствительности с житейской правдой в повести "La religieuse" не помешало, а, быть может, еще содействовало успеху ее, продержавшемуся до наших дней, когда в борьбе против клерикализма во Франции перепечатка "Монахини" явилась одним из сильнодействующих орудий пропаганды, вскрывая фарисейство, насилия над личностью и мрак, господствующий в женских катол. монастырях. "Племянник Рамо" превосходит все остальные произведения Д. как повествователя в зрелый период его деятельности. С виду это — просто набросок с натуры, отпечаток одной из случайных встреч Д. во время его блужданий по Парижу: он любил бродить по Пале-Роялю, заходить в café de la Régence и присаживаться к шахматным игрокам. В одно из таких посещений к нему подошел давно знакомый ему и невольно интересовавший его по оригинальной "смеси остроумия и бесстыдства, высокомерия и низости, здравого смысла и безрассудства" искатель приключений, вечно рыскавший по Парижу и всюду умевший втереться. Между ними завязывается беседа, и противоположность убеждений, сочувствий и надежд философа и паразита ярко обрисовываются. Таково несложное содержание диалога — а между тем, он является и глубоко верной картиной общественных условий, породивших подобный тип, и мастерской характеристикой главного действующего лица, и образцом необыкновенно выразительного разговорного слога, встречаемого, кроме Д., у немногих французских прозаиков, переходящего уже в область драматического творчества, осуществляя те требования естественности, которых Дидро не удалось выполнить в его больших драмах. Его герой — лицо собирательное. В него вошли черты, взятые у автора нескольких пасквилей на лучших людей современной Франции, Палиссо. Не менее реальная, но гораздо более безобидная личность — племянник некогда знаменитого композитора Рамо — также могла бы предъявить свои права на значение прототипа и даже ссудила герою диалога свое имя. Но Д. хотелось вообще изобразить то развитое и поддержанное старым порядком раболепное, продажное и бесстыдное лизоблюдство, которое втайне и наяву распиналось в нападках на прогресс и его двигателей, с кровожадностью диких зверей рвало на клочья репутацию честных людей и друзей народа, нагло пробиралось к обогащению всеми неправдами и верило в конечное свое торжество над беспокойными просветителями. Племянник Рамо поэтому не только воплотил все свойства французского наглого обскуранта XVIII века, но остается общечеловеческим, всюду понятным типом. И отвращение, и жалость к способному, но безнадежно павшему человеку возбудила в авторе беседа с этим негодяем — а тот и не думает исправляться, ни в чем не раскаивается и еще не знает, кто из них двух, по пословице, будет смеяться последним. Гете справедливо видел мастерство Д. в том, что "его Рамо и отталкивает нас, и вместе с тем заинтересовывает своей нравственной низостью". Это — лицо почти трагическое. Действуя в обществе, где подобные личности могли иметь значение, где клеветами и доносами они навлекали гонения на Энциклопедию и на двигателей культуры, Д. естественно переносился мыслью к иному общественному строю, основанному на личной и общественной свободе, на независимости мысли. В его соображениях об этом лучшем строе есть и осязательные, практически обоснованные планы и советы, есть и грезы; так, под влиянием приукрашенного путешественником Бугэнвиллем описания нравственной чистоты и свободных, естественных отношений у жителей о-ва Таити, он в своем "Supplément au voyage de Bougainville" чуть не готов был идеализировать первобытную простоту жизни и желать возврата ее лучших сторон, не порывая, однако, ради этого, подобно Руссо, с цивилизацией. В "Разговоре отца с детьми" он влагает в уста собеседникам (он сам с братом и старик отец их) мысли о разумной постановке вопроса о браке, о необходимости пересмотра законов в духе гуманности, о свободе личности. В "Разговоре Д. и д‘Аламбера" и в "Сне д‘Аламбера" предчувствия великого переворота в познании природы связаны с грезами о грядущем переустройстве жизни человечества на основе свободы. Наконец, Д. воспел свободу в стихотвор. "Les éleuthéromanes". Он понимал, что опережает век свой и смотрит в даль будущего. Зная, что современникам не понять его стремлений, он доверчиво ожидал признания их от позднейшего потомства. В примечательной переписке с скульптором Фальконетом, посвященной этому вопросу, он защищает преимущества посмертной славы перед причудливой и изменчивой известностью, балующей иногда человека при жизни. Но, способный так легко уноситься в мечтах в призрачные миры, он мог трезво и с практическим знанием жизни отзываться на насущные нужды современности. Ему приписывают значительную часть "Истории обеих Индий" Рейналя, энергично восставшего против рабовладения. Его статьи в "Энциклопедии" по вопросам общественным и политическим основаны на фактах и бытовых данных. Деятельность таких людей, как Тюрго, встречала его глубокое сочувствие. Широкие реформы, создающие нечто вроде английского государственного устройства, могли бы еще удовлетворить его; но видя, как в своем ослеплении охранители старого порядка делали все возможное, чтобы раздражить и разорить массу, он в предсмертные свои годы прямо предвещал революцию. Ни в чем умение Д. добросовестно изучать житейские нужды и указать средства удовлетворить их не выразилось так ясно, как в разнообразных проектах преобразований, составленных им для России. Сношения Екатерины с Д. начались с первого же года ее царствования (через девять дней после воцарения) и старательно поддерживались и ею, и такими горячими поклонниками Д., как кн. Дашкова или русский посол в Париже, кн. Д. А. Голицын, друг его и Гельвеция. Ему оказывались различные любезности и услуги, из которых важнейшая — покупка его библиотеки и оставление ее в пожизненном его пользовании. Но заочные сношения не удовлетворяли; потерпев с Вольтером и д‘Аламбером неудачу в приглашении их в Россию, Екатерина, опираясь на обоих названных посредников, сумела побудить Д., не покидавшего до той поры своего отечества, предпринять в 1773 г. трудное путешествие в Петербург. Русская жизнь с ее особенностями, просветительная миссия Петра, казалось, продолжаемая Екатериной, возможность приложения к делу в здоровой народной среде основных идей энциклопедизма — давно привлекали его внимание; он уже разузнал многое о русском быте и наметил себе наиболее насущные его нужды, и прежде всего — освобождение крестьян. Со стороны Екатерины поездка была обставлена всевозможными удобствами, прием был чрезвычайно сердечный, но несомненно было, что Д., долго колебавшийся, опоздал на несколько лет с приездом. Его покровительница теперь гораздо менее расположена была следовать указаниям философов; внутренние неустройства и тревоги, например пугачевское восстание, охладили ее преобразовательное рвение, и к Д. она уже относилась скорее как к высокоинтересному и оригинальному мыслителю, беседа с которым доставляет художественное наслаждение. Не обращая внимания на придворный этикет, она уединялась с ним, держась демократической простоты, наводила речь на всевозможные темы, любовалась его горячностью и красноречием, но отклоняла практические указания, находя, что у него нет политической опытности. Отголоски их бесед сохранились в различных набросках Д. То это — остроумная и тонкая игра фантазии, представляющая (в ответ на шутливый вопрос Екатерины, что бы он сделал, если бы был королем) день из царствования Дени Первого, посвященный энергичной расправе со всем, что поддерживает роскошь и пышность при дворе; король-философ сокращает все издержки на этот предмет донельзя, чтобы обратить деньги на нужды народа. То это — бесстрашное напоминание о том, что многие из прекрасных обещаний, данных Екатериной при воцарении и скрепленных ее Наказом, все еще не выполнены, и запрос, намерена ли она сдержать их. То это — протест против воинственного направления русской политики, заявляющий, что "кровь тысячи врагов не возвратит ни одной потерянной капли русской крови", что "частые победы придают блеск царствованиям, но не делают их счастливыми", что "хорошие реформаторы редки там, где они всего нужнее" и что важнее всего заняться упрочением мира, благосостояния и культуры. Екатерина возложила, однако, на Д. несколько деловых поручений, очевидно, наметив себе те стороны жизни, в которых она считала его вполне компетентным. Это были именно проекты по народному просвещению — план организации низшей и средней школы, университетов, женского образования. С большой любовью к делу и интересом к народным русским потребностям выполнил Д. эти поручения. В его "Plan d‘une université pour la Russie" находим требование всеобщего, обязательного и бесплатного обучения в элементарных школах, разумную, полную полезных знаний, программу гимназий и тщательно, по всем факультетам и кафедрам, разработанный проект университетского преподавания. В последнем отделе особенно симпатичны его заботы о развитии русского литературного языка, о необходимости положить конец выписке иностранных ученых и вызвать к возделыванию наук отечественные силы, о правдивом и свободном изложении русской истории, способном развить любовь к истинно великому и героическому, о том, чтобы на богословском факультете обеспечен был возможно больший научный простор и признавалась бы бесспорным догматом свобода совести и т. д. В педагогическом проекте, предназначенном для женского образования в Смольном монастыре, точно так же много новых мыслей, часто опережавших век, напр. совет ввести в программу изучение медицины, в особенности анатомии, снимая этим завесу со многого запретного, таинственного и потому привлекательного, оздоровляя ум и воображение и подготавливая девушек к материнским обязанностям. Многое хотел Д. узнать о русской жизни вне этих официальных поручений, собирал сведения об экономическом быте, положении крестьянства; но из осторожности не все ему показывали и говорили, и приставленные к нему отменно-культурные царедворцы, вроде Бецкого, все время искусно лавировали с ним. Русские проекты Д. не имели влияния на наши внутренние дела, как остался невыполненным предложенный Екатериною план издать в России выборку из Энциклопедии применительно к русским потребностям; но живое и участливое отношение к нашей стране и готовность послужить ей лучшими своими силами особенно симпатично дорисовывают нравственный облик философа. Со времени возвращения своего из России (не обошедшегося без приключений: лед на Двине подломился под его каретой, он едва спасся и увековечил это событие в шутливом стихотворении) Д., утомленный поездкой и постоянным возбуждением и простудившийся в пути, не мог уже более возвратить себе прежнего здоровья. С радостью вошел он, после петербургской роскоши, в прежние скромные условия жизни и принялся за тот отдел знаний и работ, к которому чувствовал влечение еще с молодых лет: изучение естественных наук и медицины. Попытки укрепить свои научно-философские воззрения на этой основе и отгадать дальнейший путь прогресса заняли собой его старость и согрели ее чисто юношескими, бодрыми надеждами и стремлениями. Еще в "Bijoux indiscrets" он выразил в аллегорической форме свое благоговение перед быстрым завоевательным движением точных наук. К воздушному замку, где царит седовласый старец, изумляющий народную толпу всякими фантасмагориями и воздушными пузырями, приближается ребенок, с факелом в руках, производя своим приближением невольную тревогу. Он быстро растет, испытующим взглядом окидывает все вокруг; вскоре это уже великан, и от его измерений и исследований ничто укрыться не может. Это — торжествующий опыт, и от его натиска должно рухнуть все здание. Следить за поступательным движением опыта и обобщать добытые им результаты стало одним из любимейших занятий Д. Среди занятий по Энциклопедии (1757) он сделал первый такой свод в форме "Размышлений об истолковании природы" (Pensées sur l‘interprétation de a nature); к среднему периоду его деятельности относятся два названных уже диалога; в последние годы написаны им "Элементы физиологии" и несколько других общедоступно изложенных обозрений успехов науки. Шестидесятишестилетним стариком слушал он курсы наиболее авторитетных ученых, занимался в химической лаборатории у Руэлля, изучал анатомию у Бордэ и г-жи Биэрон, предшественницы женщин-врачей нашего времени, которую он энергично, но безуспешно рекомендовал Екатерине для Смольного. Более чем когда-либо проникался он убеждением, что общественный прогресс невозможен без освобождения мысли, достижимого лишь изучением природы, и включил в широкий уже круг своих познаний столь обстоятельную эрудицию натуралиста, что и в этом отношении не находил себе сверстника в кругу мыслителей. Творческий ум и дарование гениального отгадчика внушили ему намеки, указания и предчувствия, впоследствии оправдавшиеся и вошедшие в науку. Ему казалось несостоятельным дробление природы на так называемые царства; он верил в существование переходных явлений, бесконечной "цепи организмов", основываясь на ряде опытов, например над насекомоядными растениями; ход последовательного развития отдельных органов, естественный отбор, соотношение физических сил, действие закона наследственности — все это намечено в работах Д., которого в настоящее время историки дарвинизма называют в числе его предшественников, наряду с Робинэ, Гете и Ламарком. Полет его мысли становился неудержимым и необъятным; "Что значат тысячелетия в мировой жизни!" — восклицал он, когда представлял себе эволюцию, приведшую природу и человека к их современному виду — и с полной верой смотрел вперед, на успехи будущей опытной науки, с ее усовершенствованными орудиями и тонкими наблюдениями. В "Сне д‘Аламбера" он умышленно придал этим научным грезам форму болезненного бреда, с вспышками ясного, блестящего здравого смысла. В такой форме можно было свободно коснуться всего, строить и высказывать догадки, которые иным должны были казаться химерическими. Тогда это были действительно мечты; но они были достойны замечательного философа природы, с годами оставившего далеко позади себя своих прежних единомышленников-материалистов вроде Гольбаха или Гельвеция (посмертную книгу которого "О человеке" Д. остроумно и беспощадно разобрал). Такова сложная внутренняя история жизни Д.; внешняя ее история, за исключением нескольких тревожных эпизодов в судьбе Энциклопедии и поездки в Россию, небогата событиями. Он изведал на деле дружбу и единомыслие, не раз встречая людей, преданных ему; но в дружбе был требователен и тиранически строг к малейшей слабости или неустойчивости. Его разрыв с Руссо, называвшим его сначала своим Аристархом, вызван был и болезненной мнительностью женевского философа, и вмешательством посредников вроде Гримма, раздувавших распрю, и горячностью самого Д., считавшего аффектацией и ложью отшельничество Руссо, его роль нелюдима, проповедь о вреде культуры. Много страстного и несправедливого было высказано сгоряча с обеих сторон (напр. даже в одной из последних работ Д.: "Опыт о жизни и произведениях Сенеки"); но и Д. скорбел о размолвке с другом своей молодости, несколько раз пытаясь примириться с ним, и Руссо оставил в своей исповеди почти сочувственный отзыв о Д. Изведал он и любовь. Смолоду смотревший на нее легко, почти с усмешкой, Д. женился рано и необдуманно, под влиянием утомления от скитальческой и одинокой жизни, на женщине, не понимавшей его стремлений и интересов и с годами уходившей все глубже в узкую набожность, в то время как его мысль становилась все свободнее. Уже в пожилых летах искренно полюбил он молодую девушку, m-lle Volland, разделявшую его убеждения и вкусы. Вся жизнь его осветилась с той поры: его подруга посвящена была во все ... смотреть

ДИДРО

ДИДРО (Diderot) Дени (1713-1784) — фр. философ-просветитель, писатель, теоретик искусства. Возглавлял издание знаменитой «Энциклопедии, или Толково... смотреть

ДИДРО

ДИДРО(Diderot) Дени (1713--1784) — французский философ и идеолог Просвещения, писатель, теоретик искусства, глава энциклопедистов. Основные сочинения: ... смотреть

ДИДРО

ДИДРО (Diderot) Дени (1713-1784) - французский философ и идеолог Просвещения, писатель, теоретик искусства, глава энциклопедистов. Основные сочинения: ... смотреть

ДИДРО

(Diderot) Дени (1713-1784) - французский философ и идеолог Просвещения, писатель, теоретик искусства, глава энциклопедистов. Основные сочинения: вольный авторский перевод и комментарий работы А.Э.К. Шефтсбери "Исследование о достоинстве и добродетели (1745, Голландия), анонимно изданные "Мысли философа" (1746), "Письмо о слепых в назидание зрячим" (1749), "Мысли об истолковании природы" (1754), трилогия "Разговор д'Аламбера с Дидро", "Сон д'Аламбера" и "Продолжение разговора" (1769), "Философские принципы материи и движения" (1770), "Жизнь Сенеки" (1778), расширенная до "Опыта о царство вании Клавдия и Нерона" (1782), "Элементы физиологии" (1777-1780); посмертно опубликованы "Прогулка скептика, или Аллеи" (1747, изд. 1796), "Систематическое опровержение книги Гельвеция "О человеке" (1773, изд. 1785), антиклерикальный роман "Монахиня" (1760, изд. 1796), нравственно-философские романы "Племянник Рамо" (1762, изд. 1792), "Жак-фаталист и его хозяин" (1773, изд. 1792) Начальное образование - в школе иезуитов, затем - колледж д'Аркур в Париже. Первые же произведения Д. характеризуются острой полемичностью, антиклерикальной и ан тимонархической направленностью, что изначально поставило его в оппозиционное положение по отношению к властям: написанная в 1746 работа "Философские мысли" в том же году была сожжена по решению Парижского парламента (наряду с "Естественной историей души" Ламетри), а сам Д. по ряду доносов был арестован за пропаганду "опасных мыслей" и заточен в Винсенский замок. Последующие после трехмесячного заключения 20 с лишним лет жизни Д. были по священы созданию 35-томной "Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел" (1751-1780), издание ко торой усилиями Д. было доведено до завершения "Энциклопедия" объединила вокруг себя наиболее ярких и прогрессивных представителей философской мысли просвещения (Руссо, д'Аламбер, Вольтер, Кондильяк, Монтексье, Гольбах и др.). В написанном Д. "Проспекте" (1750) к "Энциклопедии" была поставлена грандиозная задача "изобразить общую картину усилий человеческого ума во всех областях знания во все времена" Убежденный в социальных возможностях аппликации конструктивного потенциала философии, Д. после окончания работы над "Энциклопедией" (1773) по приглашению Екатерины Великой посещает Россию с целью воплотить в жизнь оптимальный вариант соотношения и взаимодействия философии и политики, понимаемый им как наставление мудрым философом просвещенного монарха. За время пребывания в России (с весны 1773 до весны 1774) Д. написаны "Замечания на Наказ ее Императорского Величества депутатам Комиссии по составлению законов", "Философские, исторические и другие записки различного содержания", "План университета, или школы публичного преподавания всех наук, для Российского государства", в которых содержалась масштабная социально-политическая программа законодательных и организационно управленческих реформ, основанных на фундаментальной демократической идее Просвещения о том, что "лишь нация есть подлинный суверен, истинным законодателем может быть лишь народ" в то время как "хороший государь является лишь преданным управителем". Основной пафос предложенной Д. программы заключался в преобразовании России в конституци онную монархию с рыночной экономической основой, отменой сословной структуры, введением избирательного парламента и учредительного собрания как законодательного органа и субъекта национального суверенитета. Д. был избран почетным членом петербургской Академии Наук. В России еще при жизни Д. были изданы в русском переводе некоторые его работы и переведены из "Энциклопедии" "Статьи о философических толках" (1774). Когнитивный оптимизм характерен и для философской концепции Д.: отталкиваясь от исходно скептического тезиса "мы не знаем почти ничего", Д., тем не менее, полагает, что представления человека о мире становятся все более и более адекватными "по мере прогресса человеческих знаний". Онтологическая концепция Д. может быть охарактеризована как последовательный материализм, "во Вселенной есть только одна субстанция" - несотворенная извечная материя, понимаемая в концепции Д как внутренне активная и наделенная потенциалом само движения: "Я останавливаю свои взоры на общей массе тел и вижу все в состоянии действия и противодействия, все гибнет в одной форме и восстанавливается в другой, повсюду - всевозможные сублимации, диссолюции, комбинации. Отсюда я делаю вывод, что материя гетерогенна; что существует в природе бесконечное количество разнообразных эле ментов; что у каждого из этих элементов имеется своя особая, внутренняя, непреложная, вечная, неразрушимая сила и что все эти присущие телу силы имеют свои действия вне тела, отсюда рождается движение или всеобщее брожение во вселенной". Фактически движение понимается Д. максимально широко - как изменение вообще, причем "тело преисполнено деятельности и само по себе, и по природе своих основных свойств - рассматриваем ли мы его "в молекулах или в массе", и "сила каждой молекулы неистощима". Д. принадлежит также прогностическая идея о принципиальной возможности - в будущем, на новом уровне науки и техники - деления тех частиц, которые в естественном своем ("природном") состоянии выступают как "элементы": "когда-нибудь искусственная операция деления элементов мате рии" может пойти значительно "дальше того, чем она производилась, производится и будет проиводиться в сочетании природы, предоставленной самой себе". Взглядам Д. на природу, оформившимся на базе концепции "вечного тече ния природы" Ж.А Л. де Бюффона, свойственен трансформизм ("все окружающее непрестанно меняется") как вид эволюционизма, "в начале времен находящаяся в брожении материя породила Вселенную" и различных живых существ, - это "брожение как внутренняя активность материи "продолжает и будет продолжать комбинировать массы материи, пока из них не получится какая-нибудь жизнеспособная комбинация". - Таким образом, задолго до Дарвина Д была фактически сформулирована идея адаптационных механизмов биологической эволюции и естественного отбора. Трансформизм Д., наряду с более поздними эволюционной гипотезой Вольфа и космогонической гипотезой раннего Канта, является важной вехой в становлении эволюционных взглядов на природу. Принцип трансформизма распространяется в концепции Д. и на сенсорную сферу: "элементами природы" Д. вслед за Мопертюи и считает не механические атомы, но "органические молекулы", наделенные неразвитым исходным свойством чувствительности. Однако, если Мопертюи постулировал наличие у элементов материи всей гаммы проявлений психики, то Д. в духе эволюционизма полагает, что "следовало бы удовлетвориться предположением чувствительности в тысячу раз меньшей, чем чувствительность животных, наиболее близких к мертвой материи". "Чувствительность" выступает у Д. как "общее и существенное свойство материи"; развитие этой элементарной сенсорной способности выступает основой формирования зрелой психики животных и ментальных способностей человека, основанных на чувственном опыте. Важно, что это эволюционное движение, приводящее к переходу от неживой ("чувствующей") к живой ("мыслящей") материи, осуществляется принципиально немеханическим путем: "как капля ртути сливается с другой каплей ртути, так чувствующая и живая молекула смешивается с другой чувствующей и живой молекулой... Вначале были две капли, после прикосновения стала лишь одна". Мыслящее "Я" Д. сравнивает у человека с пауком который "гнездится" в коре головного мозга, а нервную систему, пронизывающую весь человеческий организм, - с "нитями паутины", распространенными таким образом, что "на поверхности нашего тела нет ни одной точки без их отростков". Это позволяет человеку "чувствами познать природу". Сенсорная способность человека рассматривается им на основе предложенной Гартли "вибрационной теории": "Мы - инструменты, одаренные способностью ощущать и памятью. Наши чувства - клавиши, по которым ударяет окружающая нас природа и которые часто сами по себе ударяют". Проблема единства сознания и рефлексивного самосознания (до Д. - проблема "ассоциации идей" у Юма, после Д. - проблема "трансцендентального единства апперцепции" у Канта) решается на основе феномена памяти, связанной с определенной физиологической организацией организма, обеспечивающей хранение накопленных данных опыта (информации): "существо чувствующее и обладающее этой организацией, пригодной для памяти, связывает получаемые впечатления, созидает этой связью историю, составляющую историю его жизни, и доходит до самосознания. По Д., именно чувства являются "источником всех наших знаний". - Вместе с тем, гносеологическая позиция Д. далека от крайностей сенсуализма. - Он конструирует новую форму рациональности, которая основывалась бы на единстве чувственного и рационального: наблюдение собирает факты, размышление их комбинирует, опыт проверяет результаты комбинаций. Согласно Д., "истолкователем природы" может быть только субъект, синтезирующий "экспериментальные" и "рациональные" формы философствования, в силу чего он считал необходимым "группе умозрительных философов соблаговолить соединиться с группой философов действующих" - "в интересах истины". Характерная для материализма 18 в. механистическая идея комбинаторики чувственно-эмпирических данных существенно видоизменяется у Д., причем не столько в связи с общепросветительским пафосом возвеличивания разума как "господина" и "судьи" чувств, сколько в связи с разработкой конкретных гносеологических механизмов, реабилитирующих гипотезу как форму научного знания (после знаменитого ньютоновского "гипотез не создаю"). - Д. отнюдь не сводит рациональное мышление к калькуляции опытных данных, но, напротив, фиксирует, что "великая привычка опытных наблюдений воспитывает... чутье, имеющее характер вдохновения" и позволяющее творчески интегрировать эмпирическую информацию и усматривать в ней неочевидные обобщения. И хотя в целом предполагается, что силлогизмы не выводятся мыслящим сознанием, но только реконструируются им, будучи "выведенными" самой природой, тем не менее, Д. вводит в свою гносеологию идею "странного" характера наиболее значительных гипотез, требующих для своего выдвижения "большого воображения" и основанных "на противоположностях или на столь отделенных, едва заметных аналогиях", что после этих гипотез "грезы больного не покажутся ни более причудливыми, ни более бессвязными". Вместе с тем, любая, даже самая "странная" гипотеза нуждается в проверке на истинность. Причем, предвосхищая методологические построения позитивизма, Д. выдвигает требование двух этапов этой проверки, фактически соответствующих этапам апробации гипотезы на логическую непротиворечивость ("для абсолютно неверных взглядов достаточно одной первой проверки") и ее содержательно-предметной верификации, в ходе которой возможно, что при "умножении опытов не получаешь искомого, но все же может случиться, что встретишь нечто лучшее". Аналогичная архитектоника (исходная сенсорная основа и оформляющиеся на ее базе и оказывающие на нее обратное влияние рациональные структуры) характерна и для нравственной философии Д. Отстаивая традиционную для Просвещения концепцию "естественного человека" с ее формулой "естественных человеческих потребностей" как соответствующих человеческой природе, Д., вместе с тем, ставя вопрос о естественности дурных наклонностей, приходит к необходимости разумного их ограничения, и, обсуждая вопрос о возможности воспитания как такового, отступает от жесткой парадигмы врожденной "естественности", допуская влияние на нравственное сознание социальных факторов: "если законы хороши, то и нравы хороши; если законы и дурны, то и нравы дурны". Под хорошими законами понимаются в данном случае такие, которые "связывают благо отдельных индивидов с общим благом", задавая ситуацию незозможности "повредить обществу, не повредив самому себе". Примечательно, что проблема государства, трактуемая Д. в характерном для Просвещения ключе концепции общественного договора, погружается им и в нравственный контекст, задавая тем самым новый вектор интерпретации политико-социальной проблематики. В обрисованной системе отсчета Д. формулирует утилитаристский принцип, аналогичный принципу "разумного эгоизма": "для нашего собственного счастья в этом мире лучше быть, в конце концов, честным человеком". И над принципами "естественности" и "разумного эгоизма" прорисовывается у Д. ригористический нравственный императив: "Должно же быть достоинство, присущее человеческой природе, которое ничто не может заглушить". Однако трактовка этого достоинства как опять же естественного, присущего "человеческой природе", наполняет ригоризм Д. новым, отличным от допросветительского, подлинно гуманистическим содержанием. Такая трактовка морали выступает семантической и аксиологической основой формулировки Д. универсальной моральной максимы, предвосхищающей кантовский категорический императив: человек должен поступать по отношению к другим так, как он хотел бы, чтобы они поступали по отношению к нему. В области эстетики Д. развивал традиционную для Просвещения концепцию искусства как "подражания природе", однако, применительно к теории театра им была разработана концепция актера-аналитика, воплощающего на сцене не переживаемые им страсти (тезис, легший впоследствии в основу системы Станиславского), но выражающего сущность социальных и психологических типажей, при этом ориентируясь "не на непосредственное заимствование из жизни", а на так называемый "идеальный образ" ("первообраз"). Последний моделирует тот или иной тип личности или социальной роли (впоследствии сходные идеи были высказаны в модернистской теории искусства и фундировали собой экспрессионизм). Следует отметить, что в философской концепции Д. предвосхищена и та особенность европейского самосознания, которая была эксплицитна выражена в гегелевском постулате "разорванного созна-ниия". Эта идея фундирована у Д. не социально-психологически, но исключитетьно содержательно и вытекает из диалогической структуры его произведений: ряд из них написаны в форме диалога ("Разговор д'Аламбера с Дидро", "Сон д'Аламбера", "Продолжение разговора", романы "Племянник Рамо", "Жак-фаталист и его хозяин") в других дид-роведами констатируется имплицитное присутствие "анонимной публики" (В. Краусс). Использованный Д. сократический метод позволяет выявить в ходе процессуального диалога не только противоречия между позициями дискутирующих сторон, но и внутреннюю противоречивость каждой из них, что оказывается экзистенциально, смысложизненно значимо для собеседников. Вскрытые в контексте диалогов дилеммы еди-ности и гетерогенности материи, свободы и необходимости, необходимости и случайности, сенсуализма и рационализма, врожденных наклонностей и воспитательного влияния среды и т.п. оформляются в концепции Д. как "парадоксы" (Д. свой метод называет "методом парадоксов"), которые семантически и с точки зрения своего статуса оказываются изоморфными грядущим кантовским антиномиям. И как в системе Канта возникновение антиномии знаменует собой выход разума за свои пределы, так и для Д. парадокс возвещает о границе позитивного тезиса, за которым - антитезис как его противоположность. Рассуждения Д. словно специально были подготовлены для того, чтобы проиллюстрировать действие теоремы К. Геделя, апплицированной из области формализма в сферу содержания, демонстрируя живое движение мысли через противоречие и задавая когнитивную основу того, что впоследствии будет названо "разорванным сознанием": по словам Д., любое "честное сознание" гетерогенно, что в системе отсчета новоевропейского идеала целостной личности не могло не быть воспринято трагично. Таким образом, концепция Д. может быть оценена не только как знаменательная веха в разворачивании традиции Просвещения и новоевропейской философии, но и как крупный шаг в движении к философской немецкой классике и неклассическим формам философствования, говорящим от имен "разорванного сознания". Оценивая место философии Д. в историко-философской традиции, можно обратиться к его метафоре, изображающей "необъятную сферу наук... как широкое поле, одни части которого темны, а другие освещены" и эксплицирующей задачи философа как состоящие в том, чтобы "расширить границы освещенных мест или приумножить на поле источники света". С учетом оригинальных авторских трудов Д. и его вдохновенного труда по созданию "Энциклопедии", можно с полным правом сказать, что им с честью выполнена как одна, так и другая задача. Д. являет собой образец человека, сделавшего все возможное, чтобы воплотить в действительность свои идеалы и "стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше". М.А. Можейко... смотреть

ДИДРО

ДИДРО Дени (Denis Diderot, 1713-1784) - французский философ и писатель, основатель знаменитой «Энциклопедии» (см.). Вместе с Вольтером, Руссо, Монтескье, Даламбером и др. энциклопедистами Д. был идеологом третьего сословия и создателем тех идей просветительного века, которые подготовили умы к Французской революции. В своих философских воззрениях он был материалистом. Отрицал дуалистическое учение о раздвоении материального и духовного начала, признавая, что существует только материя, обладающая чувствительностью, а сложные и разнообразные явления - лишь результат движения ее частиц. Человек представляет собою только то, что из него делают общий строй воспитания и смена фактов; каждое действие человека есть акт, необходимый в сцеплении актов, и каждый из этих последних так же неизбежен, как восход солнца. Этим учением Д. наносил удар идее откровения, на к-рой держалась власть католического духовенства, отнимал у римской церкви право толковать волю бога, цель мироздания, право награждать и карать людей за их поступки и дал мощный толчок изучению природы, развитию естествознания. По своим политическим воззрениям Д. был сторонником теории просвещенного абсолютизма. Подобно Вольтеру он не доверял народной массе, неспособной, по его мнению, к здравым суждениям в «нравственных и политических вопросах», и считал идеальным государственным строем монархию, во главе к-рой стоит государь, вооруженный всеми научными и философскими знаниями. Д. верил в благотворность союза монархов и философов, и подобно тому как его материалистическое учение было направлено против духовенства и имело целью передать власть над «душами» философам, так его просвещенный абсолютизм стремился передать этим же философам власть государственную. Известно, чем закончился союз философов и монархов. Последние ухаживали за первыми, но первые не оказали реального влияния на практическую политику просвещенных деспотов. Когда Д. приехал в Петербург по приглашению Екатерины II, она обласкала мыслителя, беседовала с ним целыми часами, но скептически отнеслась к проектам «Дени Первого» об уничтожении роскоши при дворе и обращении освободившихся средств на нужды народа, так же как к его проектам о всеобщем бесплатном обучении. Знаменитый философ получил от Екатерины крупную сумму денег за свою библиотеку, причем она была оставлена в его распоряжении и Д. выплачивалось определенное жалование за заведывание этой библиотекой. А в России в это время продолжали процветать крепостное право, батоги, преследования сектантов.<p class="tab">Идеологом буржуазии Д. является и в своих лит-ых произведениях. Он проложил во Франции путь буржуазно-сентиментальной драме, уже раньше зародившейся в Англии (Лилло, Э. Мур, Камберленд и др.). В 1757 появилась его первая пьеса «Побочный сын» (Un fils naturel), а в следующем году другая - «Отец семейства» (Pere de famille). Самое заглавие обоих произведений указывает на то, что их сюжетами послужили семейные отношения. В первом Д. защищал права незаконнорожденных детей, во второй - права сына выбирать себе жену по указанию сердца, а не отца. В рассуждениях, сопровождавших эти пьесы, Д. устанавливает новый вид драматического искусства, который он называет «серьезным жанром». Классический театр проводил строгое разделение между трагедией, жанром, существовавшим для возвышенных и героических тем, для изображения высшего сословия, с одной стороны, и комедией с будничными темами и героями из простых сословий - с другой. Самый факт установления среднего между трагедией и комедией жанра, к-рый получил впоследствии такое распространение под именем драмы, свидетельствовал о том влиянии, к-рое оказывала буржуазия на развитие литературы. «Серьезный жанр» снимал границы, отделявшие аристократические классы от низших, возвышенные чувства от будничных. Право на трагическое перестало быть исключительным правом придворного общества. По учению Д., трогательные и возвышенные чувства можно найти и у бедняка. С другой стороны, забавное и смешное не чуждо и придворной аристократии. Если буржуазия стремилась разрушить сословные перегородки между собою и привилегированным дворянством, то Д. разрушал сословные перегородки в лит-ых жанрах. Отныне трагедия становилась более очеловеченной. Все сословия могли быть представлены в драматическом произведении. Вместе с тем рационалистическое построение характеров уступило место реальному изображению живых людей. Чувствительность и нравоучение - основные черты нового жанра, вопросы семьи и морали - его главные темы, добродетельные буржуа, бедняки и крестьяне - преобладающие герои. Новый жанр вполне соответствовал задачам просветительного века, театр стал проводником освободительных идей, вернулся к человеческой природе, отменил все условности, этикет, торжественный стих и высокий стиль классического направления, отвечая вполне вкусам буржуазии, к-рая не имела героических предков и воспоминаний, любила семейный очаг и жила в атмосфере своих будничных забот.</p><p class="tab">Эти же взгляды - верность природе, непригодность классических условностей и важное значение нравоучительного элемента в искусстве - Д. отстаивает и в качестве критика и теоретика искусства. Он писал не только о лит-ре, но и об изобразительных искусствах («Салоны») и об искусстве актера («Парадокс об актере»). В своих «Салонах» он сближал живопись и скульптуру с лит-рой, требовал «нравственных картин» и рассматривал изобразительные искусства как своеобразное средство воздействия на умы. «Парадокс об актере» до сих пор не утратил своего значения по богатству и оригинальности мыслей. Д. - враг актерской теории «нутра». Актер должен играть обдуманно, изучив природу человека, неуклонно подражая какому-нибудь идеальному образцу, руководимый своим воображением, своей памятью, - такой актер будет всегда равно совершенен: все у него размерено, соображено, изучено, приведено в стройный порядок. «Власть над нами принадлежит не тому, кто в экстазе, кто - вне себя: эта власть - привилегия того, кто владеет собой».</p><p class="tab">Если драмы Д. сохранили только исторический интерес, то более счастливым оказался Д. в своих повестях. В них он удачнее проводит то положительное, что внесли идеологи буржуазии в литературу. Здесь ярко выражена зависимость героя от среды, их связь и взаимодействие: герой вставлен в рамки бытовых условий, и человеку вообще, человеку рационалистически, отвлеченно построенному классиками, противопоставляется общественный тип, живой образ, озаряющий смысл целой эпохи. Из беллетристических произведений Д. наибольшей известностью пользуется «Жак Фаталист» (Jacques le fataliste, 1773) и в особенности «Племянник Рамо» (Le Neveu de Rameau, 1762, посмертн.), лучшее из его художественных произведений. «Жак Фаталист» - повесть о странствиях и приключениях двух приятелей, в к-рую автор вставил ряд эпизодов. Здесь выведена вереница характерных фигур того времени, подвергнуты критике распущенность, эгоизм, бессодержательность, мелочность и отсутствие глубоких интересов в так наз. обществе; этому последнему противопоставляются примеры добродетели, искренность и чувствительность - качества, обретенные Д. в буржуазной среде. Рамо, герой другой повести, талантливый циник, одновременно отталкивающий своей беспринципностью и привлекающий своими парадоксальными суждениями. В его лице Д. воплотил все отвратительное, что таилось в недрах старого общества. Рамо - это накипь, образующаяся на поверхности моря, взволнованного идейными бурями, в эпоху начавшейся ликвидации остатков дворянско-церковного господства. Это - муть, поднявшаяся со дна, когда свежая струя ворвалась в застоявшиеся воды, когда дрогнул и заколебался в своих основах старый мир со связанными с ним понятиями. Рамо легко переходит от раболепия к наглости, он - не просто негодяй, он - виртуоз клеветы и обмана, он наслаждается бессилием честных людей в их борьбе с негодяями и испытывает что-то вроде художественного наслаждения, нападая на слабые, уязвимые стороны просветительной философии, любуется своей удобной позицией циника и беззастенчивостью нахала, к-рая позволяет ему легко и искусно проникать в лазейки, случайно образовавшиеся во время сложной социальной борьбы, есть и пить не без приятности и проводить время в праздности. Рамо отрицает всякую мораль - не только те устои, на к-рых держалось старое общество, но и новую, возникшую вместе с ростом буржуазии. Он враг всякой организованной общественности, типичная богема, индивидуалист, к-рого возмущает всякая дисциплина, всякое насилие над личностью. И тем не менее в Рамо есть нечто от самого Д., именно огромный запас жизненных сил, могучее чувство природы, естественное ощущение своего «я» - то, что являлось существенным элементом в учении энциклопедистов. Д. в конце концов готов в одном пункте признать его правым: «самое главное, чтобы вы и я существовали и были сами собою, а все прочее пусть идет, как может». Следует указать также на повесть Д. «La religieuse» (Монахиня), где изображены развращенные нравы женского монастыря. Рассказ ведется от лица молодой девушки-послушницы, непонимающей того, что она переживает. Тонкое сочетание чувствительности, смелого натурализма и психологической правды делает «Монахиню» одним из лучших произведений французской прозы XVIII в. Благодаря своей остро проведенной антиклерикальной тенденции «La religieuse» является великолепным образцом антирелигиозной пропаганды XVIII в.</p><p class="tab">Оригинален и стиль Д. Наиболее живой, подвижный ум среди просветителей XVIII в., легко и быстро улавливающий не только общие понятия и формы вещей, но и своеобразие их оттенков, быстро реагирующий на все и мыслью и чувством, Д. пишет с бо'льшей эмоциональной выразительностью и конкретностью, чем Вольтер. Язык последнего более отточен и сух, менее периодичен, чем речь Д., к-рая однако не столь расплывчата и ораторски-патетична, как слог Руссо. Д. принадлежит к числу тех цельных натур с законченным миросозерцанием, к-рые не могут ограничить свой кругозор какой-нибудь специальностью или частными проблемами. Он обладал широким и всесторонним образованием, солидными знаниями в области и философии и естествознания, социальных наук, лит-ры, живописи, театра и т. п. Его величайшим подвигом было создание «Энциклопедии», первый том к-рой вышел в 1751 и к-рая с перерывами издавалась в течение двадцати лет. Во всех ее статьях чувствуется влияние мысли Д. - идеолога воинствующей буржуазии, захватывавшей в свои руки торговую и промышленную жизнь страны, писателя, окрашивавшего умонастроением тогдашнего передового класса все разнообразные темы, к-рых он касался.</p><p class="tab"></p><p class="tab"><span><b>Библиография:</b></span></p><p class="tab"><b>I.</b> Собр. сочин. Д. в 20 тт. Ассеза и М. Турне вышло в 1875-1877. Сборник избран. сочин. (Ouvres Choisies, edition du centenaire), в 1884. Русск. перев. особенно многочисленны в XVIII в.: «Les Bijoux indiscrets» (Нескромные самоцветы), 1748 и «La religieuse» (Монахиня), 1760. Из позднейших надо отметить: Романы и повести, перев. В. Зайцева, 2 тт., СПБ., 1872 (уничтожено цензурой); Племянник Рамо, изд. Чуйко, в «Библ. европ. мыслит. и писат.», СПБ., 1883; То же, в серии «Русск. класс. биб-ка А. Чудинова», сер. II, в. XVIII, СПБ., 1900; Монахиня, изд. «Атеист», М., 1929.</p><p class="tab"><b>II.</b> Морлей Дж., Дидро и энциклопедисты, М., 1882; Веселовский Алексей, Дени Дидро, «Вестник Европы», 1884, Х-XI (и в «Этюдах и характеристиках»); Бильбасов В. А., Дидро в Петербурге, СПБ., 1898; Луппол И., Дени Дидро, М., 1924; Rosenkranz, Diderots Leben und Werke, 1866; Collignon, Diderot, sa vie, ses Ouvres, sa correspondance, 1895; Avezac-Lavigne, Diderot et la societe du baron d’Holbach, 1875. Кроме того, характеристики Д. дали: Sainte-Beuve, Portraits litteraires; Карлейль, Critical and historical essays, русск. перев., М., 1878; Dubois-Reymond, Zu Diderots Gedachtnis, 1884; Scherer E., Diderot, 1880; Busnelli M. D., Diderot et l’Italie, 1925; Ledieu P., Diderot et Sophie Volland, 1925; Palache J. G., Four novelists, Crebillon, Laclos, Diderot, Restif de la Bretonne, N.-Y., 1926. </p>... смотреть

ДИДРО

Дени [Denis Diderot, 1713—1784]— французский философ и писатель, основатель знаменитой «Энциклопедии» (см.). Вместе с Вольтером, Руссо, Монтескье, Даламбером и др. энциклопедистами Д. был идеологом третьего сословия и создателем тех идей просветительного века, которые подготовили умы к Французской революции. В своих философских воззрениях он был материалистом. Отрицал дуалистическое учение о раздвоении материального и духовного начала, признавая, что существует только материя, обладающая чувствительностью, а сложные и разнообразные явления — лишь результат движения ее  частиц. Человек представляет собою только то, что из него делают общий строй воспитания и смена фактов; каждое действие человека есть акт, необходимый в сцеплении актов, и каждый из этих последних так же неизбежен, как восход солнца. Этим учением Д. наносил удар идее откровения, на к-рой держалась власть католического духовенства, отнимал у римской церкви право толковать волю бога, цель мироздания, право награждать и карать людей за их поступки и дал мощный толчок изучению природы, развитию естествознания. По своим политическим воззрениям Д. был сторонником теории просвещенного абсолютизма. Подобно Вольтеру он не доверял народной массе, неспособной, по его мнению, к здравым суждениям в «нравственных и политических вопросах», и считал идеальным государственным строем монархию, во главе к-рой стоит государь, вооруженный всеми научными и философскими знаниями. Д. верил в благотворность союза монархов и философов, и подобно тому как его материалистическое учение было направлено против духовенства и имело целью передать власть над «душами» философам, так его просвещенный абсолютизм стремился передать этим же философам власть государственную. Известно, чем закончился союз философов и монархов. Последние ухаживали за первыми, но первые не оказали реального влияния на практическую политику просвещенных деспотов. Когда Д. приехал в Петербург по приглашению Екатерины II, она обласкала мыслителя, беседовала с ним целыми часами, но скептически отнеслась к проектам «Дени Первого» об уничтожении роскоши при дворе и обращении освободившихся средств на нужды народа, так же как к его проектам о всеобщем бесплатном обучении. Знаменитый философ получил от Екатерины крупную сумму денег за свою библиотеку, причем она была оставлена в его распоряжении и Д. выплачивалось определенное жалование за заведывание этой библиотекой. А в России в это время продолжали процветать крепостное право, батоги, преследования сектантов. Идеологом буржуазии Д. является и в своих лит-ых произведениях. Он проложил во Франции путь буржуазно-сентиментальной драме, уже раньше зародившейся в Англии (Лилло, Э. Мур, Камберленд и др.). В 1757 появилась его первая пьеса «Побочный сын» (Un fils naturel), а в следующем году другая — «Отец семейства» (Pere de famille). Самое заглавие обоих произведений указывает на то, что их сюжетами послужили семейные отношения. В первом Д. защищал права незаконнорожденных детей, во второй — права сына выбирать себе жену по указанию сердца, а не отца. В рассуждениях, сопровождавших эти пьесы, Д. устанавливает новый вид драматического искусства, который он называет «серьезным жанром». Классический театр проводил  строгое разделение между трагедией, жанром, существовавшим для возвышенных и героических тем, для изображения высшего сословия, с одной стороны, и комедией с будничными темами и героями из простых сословий — с другой. Самый факт установления среднего между трагедией и комедией жанра, к-рый получил впоследствии такое распространение под именем драмы, свидетельствовал о том влиянии, к-рое оказывала буржуазия на развитие литературы. «Серьезный жанр» снимал границы, отделявшие аристократические классы от низших, возвышенные чувства от будничных. Право на трагическое перестало быть исключительным правом придворного общества. По учению Д., трогательные и возвышенные чувства можно найти и у бедняка. С другой стороны, забавное и смешное не чуждо и придворной аристократии. Если буржуазия стремилась разрушить сословные перегородки между собою и привилегированным дворянством, то Д. разрушал сословные перегородки в лит-ых жанрах. Отныне трагедия становилась более очеловеченной. Все сословия могли быть представлены в драматическом произведении. Вместе с тем рационалистическое построение характеров уступило место реальному изображению живых людей. Чувствительность и нравоучение — основные черты нового жанра, вопросы семьи и морали — его главные темы, добродетельные буржуа, бедняки и крестьяне — преобладающие герои. Новый жанр вполне соответствовал задачам просветительного века, театр стал проводником освободительных идей, вернулся к человеческой природе, отменил все условности, этикет, торжественный стих и высокий стиль классического направления, отвечая вполне вкусам буржуазии, к-рая не имела героических предков и воспоминаний, любила семейный очаг и жила в атмосфере своих будничных забот. Эти же взгляды — верность природе, непригодность классических условностей и важное значение нравоучительного элемента в искусстве — Д. отстаивает и в качестве критика и теоретика искусства. Он писал не только о лит-ре, но и об изобразительных искусствах («Салоны») и об искусстве актера («Парадокс об актере»). В своих «Салонах» он сближал живопись и скульптуру с лит-рой, требовал «нравственных картин» и рассматривал изобразительные искусства как своеобразное средство воздействия на умы. «Парадокс об актере» до сих пор не утратил своего значения по богатству и оригинальности мыслей. Д. — враг актерской теории «нутра». Актер должен играть обдуманно, изучив природу человека, неуклонно подражая какому-нибудь идеальному образцу, руководимый своим воображением, своей памятью, — такой актер будет всегда равно совершенен: все у него размерено, соображено, изучено, приведено в стройный порядок. «Власть над нами принадлежит не тому, кто в экстазе,  кто — вне себя: эта власть — привилегия того, кто владеет собой». Если драмы Д. сохранили только исторический интерес, то более счастливым оказался Д. в своих повестях. В них он удачнее проводит то положительное, что внесли идеологи буржуазии в литературу. Здесь ярко выражена зависимость героя от среды, их связь и взаимодействие: герой вставлен в рамки бытовых условий, и человеку вообще, человеку рационалистически, отвлеченно построенному классиками, противопоставляется общественный тип, живой образ, озаряющий смысл целой эпохи. Из беллетристических произведений Д. наибольшей известностью пользуется «Жак Фаталист» (Jacques le fataliste, 1773) и в особенности «Племянник Рамо» (Le Neveu de Rameau, 1762, посмертн.), лучшее из его художественных произведений. «Жак Фаталист» — повесть о странствиях и приключениях двух приятелей, в к-рую автор вставил ряд эпизодов. Здесь выведена вереница характерных фигур того времени, подвергнуты критике распущенность, эгоизм, бессодержательность, мелочность и отсутствие глубоких интересов в так наз. обществе; этому последнему противопоставляются примеры добродетели, искренность и чувствительность — качества, обретенные Д. в буржуазной среде. Рамо, герой другой повести, талантливый циник, одновременно отталкивающий своей беспринципностью и привлекающий своими парадоксальными суждениями. В его лице Д. воплотил все отвратительное, что таилось в недрах старого общества. Рамо — это накипь, образующаяся на поверхности моря, взволнованного идейными бурями, в эпоху начавшейся ликвидации остатков дворянско-церковного господства. Это — муть, поднявшаяся со дна, когда свежая струя ворвалась в застоявшиеся воды, когда дрогнул и заколебался в своих основах старый мир со связанными с ним понятиями. Рамо легко переходит от раболепия к наглости, он — не просто негодяй, он — виртуоз клеветы и обмана, он наслаждается бессилием честных людей в их борьбе с негодяями и испытывает что-то вроде художественного наслаждения, нападая на слабые, уязвимые стороны просветительной философии, любуется своей удобной позицией циника и беззастенчивостью нахала, к-рая позволяет ему легко и искусно проникать в лазейки, случайно образовавшиеся во время сложной социальной борьбы, есть и пить не без приятности и проводить время в праздности. Рамо отрицает всякую мораль — не только те устои, на к-рых держалось старое общество, но и новую, возникшую вместе с ростом буржуазии. Он враг всякой организованной общественности, типичная богема, индивидуалист, к-рого возмущает всякая дисциплина, всякое насилие над личностью. И тем не менее в Рамо есть нечто от самого Д., именно огромный запас жизненных сил, могучее чувство природы, естественное ощущение своего «я» — то, что являлось существенным элементом в  учении энциклопедистов. Д. в конце концов готов в одном пункте признать его правым: «самое главное, чтобы вы и я существовали и были сами собою, а все прочее пусть идет, как может». Следует указать также на повесть Д. «La religieuse» (Монахиня), где изображены развращенные нравы женского монастыря. Рассказ ведется от лица молодой девушки-послушницы, непонимающей того, что она переживает. Тонкое сочетание чувствительности, смелого натурализма и психологической правды делает «Монахиню» одним из лучших произведений французской прозы XVIII в. Благодаря своей остро проведенной антиклерикальной тенденции «La religieuse» является великолепным образцом антирелигиозной пропаганды XVIII в. Оригинален и стиль Д. Наиболее живой, подвижный ум среди просветителей XVIII в., легко и быстро улавливающий не только общие понятия и формы вещей, но и своеобразие их оттенков, быстро реагирующий на все и мыслью и чувством, Д. пишет с большей эмоциональной выразительностью и конкретностью, чем Вольтер. Язык последнего более отточен и сух, менее периодичен, чем речь Д., к-рая однако не столь расплывчата и ораторски-патетична, как слог Руссо. Д. принадлежит к числу тех цельных натур с законченным миросозерцанием, к-рые не могут ограничить свой кругозор какой-нибудь специальностью или частными проблемами. Он обладал широким и всесторонним образованием, солидными знаниями в области и философии и естествознания, социальных наук, лит-ры, живописи, театра и т. п. Его величайшим подвигом было создание «Энциклопедии», первый том к-рой вышел в 1751 и к-рая с перерывами издавалась в течение двадцати лет. Во всех ее статьях чувствуется влияние мысли Д. — идеолога воинствующей буржуазии, захватывавшей в свои руки торговую и промышленную жизнь страны, писателя, окрашивавшего умонастроением тогдашнего передового класса все разнообразные темы, к-рых он касался. Библиография: I. Собр. сочин. Д. в 20 тт. Ассеза и М. Турне вышло в 1875—1877. Сборник избран. сочин. (uvres Choisies, edition du centenaire), в 1884. Русск. перев. особенно многочисленны в XVIII в.: «Les Bijoux indiscrets» (Нескромные самоцветы), 1748 и «La religieuse» (Монахиня), 1760. Из позднейших надо отметить: Романы и повести, перев. В. Зайцева, 2 тт., СПБ., 1872 (уничтожено цензурой); Племянник Рамо, изд. Чуйко, в «Библ. европ. мыслит. и писат.», СПБ., 1883; То же, в серии «Русск. класс. биб-ка А. Чудинова», сер. II, в. XVIII, СПБ., 1900; Монахиня, изд. «Атеист», М., 1929. II. Морлей Дж., Дидро и энциклопедисты, М., 1882; Веселовский Алексей, Дени Дидро, «Вестник Европы», 1884, Х—XI (и в «Этюдах и характеристиках»); Бильбасов В. А., Дидро в Петербурге, СПБ., 1898; Луппол И., Дени Дидро, М., 1924; Rosenkranz, Diderots Leben und Werke, 1866; Collignon, Diderot, sa vie, ses [u0153uvres, sa correspondance, 1895; Avezac-Lavigne, Diderot et la societe du baron d’Holbach, 1875. Кроме того, характеристики Д. дали: Sainte-Beuve, Portraits litteraires; Карлейль, Critical and historical essays, русск. перев., М., 1878; Dubois-Reymond, Zu Diderots Gedachtnis, 1884; Scherer E., Diderot, 1880; Busnelli M. D., Diderot et l’Italie, 1925; Ledieu P., Diderot et Sophie Volland, 1925; Palache J. G., Four novelists, Crebillon, Laclos, Diderot, Restif de la Bretonne, N.-Y., 1926. П. С. Коган... смотреть

ДИДРО

(Diderot), Дени (5.X.1713 - 31.VII.1784) - франц. просветитель, философ-материалист, идеолог революц. буржуазии накануне революции кон. 18 в. Род. в г.... смотреть

ДИДРО

Дени (1713–1784) — французский философ-просветитель и писатель. Организатор и редактор французской «Энциклопедии искусства, наук и ремесел». Дидро оставил глубокий след не только в культуре Франции, но и всего мира, развивая идеи о частной собственности и свободе личности. По его мнению, будущее общество будет основано на гармонии личных и общественных отношений. За свои первые философские сочинения, отличавшиеся вначале деизмом («Аллеи, или Прогулка скептика», 1747), а затем после-довательным материализмом и атеизмом («Письмо о слепых в назидание зрячим», 1749), он был арестован. После выхода из тюрьмы Дидро стал редактором и ор-ганизатором «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» (1751–1780), давшей название целому движению — энциклопедистам, которые своей деятельностью подготовили Великую французскую буржуазную революцию. В 1773–1774 гг. — по приглашению Екатерины II был в России, где пытался склонить ее на проведение либеральных реформ. Его философские сочинения, важнейшие из которых — «Разговор дАламбера с Дидро» (1769), «Мысли об объяснении природы» (1754), «Философские принцип ы материи и движения» (1770), «Элементы физиологии» (1780), последовательно отстаивают материа-лизм, идеи самодвижения, развития и качественного многообразия материи, строят сенсуалистическую теорию познания. В политической теории он придерживался идей общественного договора и связывал свои идеалы с конституционной монархией (он, как и Вольтер, боялся революционных движений народных масс). Дидро придавал огромное значение просвещению, воспитанию человека. Он считал необходимым вы-явить природные задатки ребенка и дать им самое пол-ное развитие. Он проектировал государственную систему народного образования, отстаивал принципы всеобщего бесплатного начального обучения, бессословности образования. Он считал недостаточным принятое тогда в Европе классическое образование и предлагал основное внимание уделять физико-математическим и естественным наукам, связать образование с реальной жизнью. В эстетических взглядах Дидро заметно сказывались его материалистические взгляды. С этим связана его критика классицизма, которая идет в его работах по вопросам драматургии, театра, музыки. Он отстаивает реализм итальянской оперы, в драме выдвигает идею среднего (между трагедией и комедией) жанра, правдиво отражающего жизнь человека третьего сословия. При этом он понимает, что искусство невозможно без вымысла. Дидро ищет прекрасное в отношениях, свя-зывающих многочисленные факты реального мира, но постепенно приходит к идее некоего первообраза, идеальной модели, абсолютной норме прекрасного, кото-рую он находит в греческой классике. Художественное творчество Дидро разнообразно по жанрам. Его ранние пьесы («Побочный сын», 1755) интересны как иллюстрация к теории «среднего» жанра. Выдающимся явлением стал роман «Монахиня», ставший одним из самых ярких антиклерикальных произведений мировой литературы. Интересен философский роман «Жак фаталист» (1773), содержащий глубокие размышления Дидро о свободе воли, морали на фоне рассказов о любовных приключениях. Самым значительным произведением Дидро является «Племянник Рамо» (1779), написанный в форме диалога между философом и племянником знаменитого тогда французского композитора Рамо — нищим музыкан-том, представителем парижской богемы, циничным и аморальным человеком. Так Дидро приходит к мысли, что главной силой в обществе становится богатство, а разговоры о свободе — лишь иллюзия. Произведения Дидро, как опубликованные, так и нет, со сложной диалектикой мыслей и характеров перерастают рамки искусства Х VIII в. и предвосхищают последующее развитие европейского реализма.... смотреть

ДИДРО

diderot) Дени (1713, Лангр – 1784, Париж), французский писатель и философ, один из наиболее значительных мыслителей эпохи Просвещения. Родился в семье ремесленника, мечтавшего увидеть сына священником. Однако Дидро не оправдал семейных надежд. Блестяще окончив иезуитский коллеж, он сбежал в Париж и погрузился в занятия литературой, философией, наукой. Получил звание магистра искусств, зарабатывал на жизнь переводами с английского, опубликовал первые сочинения – «Философские мысли» (1746), «Прогулка скептика» (1747), «Нескромные сокровища» (1748), «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749). В них запечатлено становление материалистической и атеистической мысли Дидро. С октября 1747 г. начал работу над проектом «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» – грандиозного свода научных знаний эпохи Просвещения, привлек к ее созданию многих известных ученых, писателей. С 1751 по 1772 г. было выпущено 35 томов, в написании статей принимали участие 170 сотрудников. Одновременно Дидро обращается к драматургии, пишет пьесы «Побочный сын» (1757), «Отец семейства» (1758), разрабатывает эстетику нового жанра «серьезной комедии», или «мещанской драмы» («Разговор о „Побочном сыне“, 1757; „О драматической литературе“, 1758). Как критик искусства Дидро публикует ежегодные обзоры художественных выставок („Салоны“, 1759–81), пишет „Опыт о живописи“ (1765). БОльшая часть художественной прозы Дидро, не опубликованная при жизни писателя, стала известна его современникам в рукописи. Перу Дидро принадлежит ряд романов. „Монахиня“ (1760, опубл. в 1796) – философский роман, утверждающий стремление человека к свободе как его природное свойство и обличающий неестественность монастырской жизни и социальную несправедливость. „Племянник Рамо“ (1762–93, опубл. в 1823) – роман-диалог, демонстрирующий способность просветителя Дидро к диалектическому и критическому подходу к некоторым просветительским постулатам, способность вести спор с самим собой. „Жак-фаталист“ (1773, опубл. на нем. в 1792, на франц. в 1796) – философский роман-диалог, отличающийся новаторством повествовательной формы, причудливым развитием сюжета, сочетанием иронии и меланхолии, оригинальным развитием традиции Л. Стерна.... смотреть

ДИДРО

Дидро, Дени (1713 - 1784) - французский философ-энциклопедист. Главным делом его жизни было создание французской энциклопедии, которая по его мысли должна была охватить все завоевания разума, дать обзор всех итогов науки, свод всех полезных для народа открытий в мире искусства, ремесла, сельского хозяйства. Дидро отдал энциклопедии слишком тридцать лет своей жизни, в течение которых ему пришлось вести неустанную борьбу с духовенством, полицией, цензурой, ополчившимися против энциклопедии, как против рассадника рационализма и безбожия. Ему удалось объединить вокруг энциклопедии наиболее выдающихся ученых и философов, связанных между собой единством мировоззрения и бывших идейными предшественниками Французской революции. В вопросах религии Дидро проделал эволюцию от деизма к чистому атеизму и материализму. В "Размышлениях об истолковании природы" он превозносит опыт, как единственный источник знания. Наиболее известное из его литературных произведений, "Племянник Рамо", дает глубоко верную картину общественных условий того времени, талантливую характеристику действующих лиц и образец прекрасного разговорного языка. В 1773 г. Дидро приехал в Россию по приглашению Екатерины II, которая в письмах уверяла его, что в России существует полная свобода слова. По ее поручению он составил проект о народном просвещении, в который вошли положения о всеобщем обязательном и бесплатном обучении, о полной свободе научного исследования и свободе совести. Проект Дидро не был, разумеется, осуществлен Екатериной.<br><b>Синонимы</b>: <div class="tags_list">философ</div><br><br>... смотреть

ДИДРО

Дидро (Diderot) Дидро (Diderot) Дени (1713 - 1784)Французский писатель, философ-просветитель. Руководствовался рационализмом и гуманностью. Без система... смотреть

ДИДРО

(Diderot) Дени (1713-1784) -французский философ, писатель, теоретик искусства, основатель, редактор и один из издателей французской Энциклопедии . Основоположник материалистического направления во французской психологии. Трактовал все психические проявления как функцию мозга, пропагандируя эту концепцию в работе Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел. Д. считал, что по всей материи рассеяны живые молекулы — носители чувствительности, от которых в процессе естественноисторического развития человека тянется цепь возрастающих по сложности явлений до максимального расцвета разума человека (Мысли об объяснении природы, 1754). Признавая роль биологических предпосылок развития психики (телесной организации), отмечал, что умственное состояние народа в целом зависит не от биологических, а от социальных обстоятельств. Д. — автор ряда конкретно-психологических исследований поведения, в частности особенностей психики слепых и глухих, переживаний актера и др. Его идеи сыграли важную роль в приобщении европейской интеллигенции к передовым взглядам на природу человека. В рус. переводе изданы собр. соч., т.1-10, М. -Л., 1935-1947. М.Г. Ярошевский... смотреть

ДИДРО

ДИДРО (Diderot) Дени (1713 - 84), французский философ-просветитель, писатель. Основатель и редактор французской "Энциклопедии" (т. 1-35, 1751 - 80). В философских сочинениях "Письмо о слепых в назидание зрячим" (1749), "Мысли об объяснении природы" (1754), "Сон Д'Аламбера" (1769, издание 1830) и др., будучи сторонником просвещенной монархии, выступал с непримиримой критикой феодализма, абсолютизма, христианской религии и церкви, отстаивал (опираясь на сенсуализм) материалистические идеи; один из идеологов революционной французской буржуазии 18 в. Литературные сочинения написаны в основном в традициях реалистически-бытового романа Просвещения (проникнутый народным жизнелюбием и житейской мудростью "Жак-фаталист", 1773, издание 1796; антиклерикальный роман "Монахиня", 1760, издание 1796); остроумие, диалектическая, не без цинического оттенка, игра ума - в романе "Племянник Рамо" (1762 - 79, издание 1823). <br>... смотреть

ДИДРО

1) руч. , пп руч. Дени2) руч. , пп р. Олонгро Иликанского в Тындинском р-не.Название дано при присвоении наименований безымянным водотокам в ходе прогн... смотреть

ДИДРО

имя собств., сущ. муж. рода; неизм.Дідро власна назва, імен.; незмін.

ДИДРО

Дидро ■ За ним всегда следует д'Аламбер.Синонимы: философ

ДИДРО

Одр Род Ирод Идо Дод Дидро Диод Рио

ДИДРО

Франц. философ просветитель

ДИДРО

див. Дидро, Дені

ДИДРО (DIDEROD) ДЕНИ

(род. 6 окт. 1713, Лангр ум. 30 июля 1784, Париж) франц. писатель и философ; основатель и один из издателей *Энциклопедии*. Дидро прошел путь от теистической веры в откровение до материализма и пантеизма, видящего божество в законах природы и во всем истинном, прекрасном и добром понятия, обозначающие, в сущности, одно и то же. Атомы являются носителями ощущений, из которых возникает мышление. Из соприкосновений этих атомов возникает единое сознание человечества и вселенной. Осн. произв.: *Pensees philosophiques*, 1746; *Pensees sur Г interpretation de la nature*, 1753; *Le neveu de Remeau*, 1762; *Essai sur la peinture*, 1770.... смотреть

ДИДРО (DIDEROT) ДЕНИ

Дидро́ (Diderot) Дени (1713—1784), французский философ, писатель, иностранный почётный член Петербургской Академии наук (1773). Основатель и редактор «... смотреть

ДИДРО (DIDEROT), ДЕНИ

(1713-1784)   — французский философ, просветитель, писатель. Магистр искусств (1732). Поч. ч. Петербургских АН и АХ. Один из организаторов и редакторов... смотреть

ДИДРО (DIDEROT) ДЕНН

(1713— 84) — фр. философ-просветитель, материалист, писатель, эстетик и худож. критик, основатель и редактор «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел». В трудах Д. получили наиболее глубокую разработку эстетические принципы фр. Просвещения (Просвещения эстетика). Объективную основу прекрасного он видел в отношениях порядка, пропорциональности, симметрии, гармонии между предметами, но при этом считал, что мнения разных людей о прекрасном зависят от условий его восприятия и от особенностей воспринимающего субъекта. Чтобы чувственное впечатление воспринималось как прекрасное, оно должно заключать значительную идею, затрагивать разум и сердце. Миссия иск-ва, по Д., состоит в том, чтобы воспитывать людей в духе гражданственности, учить любить добродетель и ненавидеть порок, а художник призван быть наставником человечества. Но иск-во только тогда становится средством нравственного и гражданского воспитания об-ва, когда оно высокоидейно, демократично по содержанию и по форме, обращается к жизни народа. Д. отстаивал право на изображение жизни простых людей третьего сословия, в к-рых видел носителей моральных и эстетических ценностей. Иск-во, согласно Д., есть подражание природе, к-рая выше иск-ва, ибо копия не способна полностью воспроизвести оригинал. Красота худож. произв. заключается в правдивости содержания и естественности, простоте выражения. Отличая понятие манеры в иск-ве как выражения индивидуальности художника «от манерности», Д. решительно выступал против последней, свидетельствующей об испорченности нравов и делающей иск-во фальшивым. При тщательном изучении природы, писал Д., не было бы манерности. При этом природа для Д.— это вся действительность, включая и общественную среду. Т. обр., понятие естественности, отождествляемое в эстетике Д. с понятиями красоты, правды, добра, становится осн. критерием оценки иск-ва. Трактовка Д. таких проблем, как худож. правда, худож. образ, соотношение правды жизни и правды иск-ва противоречива и отражает противоречия, свойственные философскому материализму Д. Подчас он утверждал, что правдивость состоит в адекватности образов предметам, уподобляя иск-во зеркалу, что худож. совершенство, заключается в строгой точности воспроизведения, благодаря чему у зрителя возникает иллюзия, будто он имеет дело с самой действительностью. В то же время он неоднократно отмечал, что простого сходства образа с действительностью недостаточно для силы его воздействия. Выход за пределы простого сходства худож. образа с изображаемым предметом возможен, по Д., благодаря обобщающей силе иск-ва, его способности воплощать идеи. Создание обобщенных худож. образов требует от художника не только наблюдательности, но и воображения (Воображение художественное). «Правда натуры», согласно Д.,— основа правдоподобия иск-ва, но она освещается «солнцем», заключенным в душе художника. Иск-во должно изображать реальность в свете идеального образа человека, наделенного всеми мыслимыми совершенствами. В поисках равновесия между действительностью и идеалом, между натуралистическим изображением человека и идеализированным олицетворением в персонажах худож. произв. добродетели и гражданских доблестей Д. склонялся к последнему. Это проявилось в его концепции типизации, близкой по принципам классицизму (устранение индивидуальных черт, выделение к.-л. одного человеческого качества). Общие проблемы эстетики Д. конкретизировал применительно к теории и практике отдельных видов искусства. Он был теоретиком драматургии и театра, живописи, музыки и танцевального иск-ва. Рассматривая все виды искусства как подражание природе (Подражания теория), Д. различал их по средствам подражания: поэзия подражает словами, музыка — звуками, живопись — красками и т. д. Придавая большое значение иск-ву как средству пропаганды просветительских идей, Д. уделял особое внимание театру и драме, разработал концепцию актерской игры. Теория драмы Д. оказала влияние на Лессинга. Осн. произв., в к-рых выражены эстетические взгляды Д.: «Трактат о прекрасном» (1751), «О драматической поэзии» (1758), «Салоны» (1759—81), «Опыт о живописи» (1765), «О манере и манерности» (1767), «Парадокс об актере» (1773—78).... смотреть

ДИДРО Д.

        (Diderot) Дени (5 X 1713, Лангр - 31 VII 1784, Париж) - франц. философ-просветитель, писатель и теоретик иск-ва, глава энциклопедистов. Сын рем... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713-1784) -французский философ, писатель, теоретик искусства, основатель, редактор и один из издателей французской Энциклопедии . Основоположник материалистического направления во французской психологии. Трактовал все психические проявления как функцию мозга, пропагандируя эту концепцию в работе Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел. Д. считал, что по всей материи рассеяны живые молекулы — носители чувствительности, от которых в процессе естественноисторического развития человека тянется цепь возрастающих по сложности явлений до максимального расцвета разума человека (Мысли об объяснении природы, 1754). Признавая роль биологических предпосылок развития психики (телесной организации), отмечал, что умственное состояние народа в целом зависит не от биологических, а от социальных обстоятельств. Д. — автор ряда конкретно-психологических исследований поведения, в частности особенностей психики слепых и глухих, переживаний актера и др. Его идеи сыграли важную роль в приобщении европейской интеллигенции к передовым взглядам на природу человека. В рус. переводе изданы собр. соч., т.1-10, М. -Л., 1935-1947. М.Г. Ярошевский ... смотреть

ДИДРО (ДЕНИ)

французский философ (Лангр, 1713 —Париж, 1784). Получив образование сначала у иезуитов, затем в колледже Луи Великого в Париже, он отказывается от какой бы то ни было постоянной профессии и ведет богемную жизнь, живя переводами, памфлетами, а в 1743 г. женится на кастелянше (Анна Антуанетта Шампион). Известность приходит к нему с того момента, когда он начинает издавать «Энциклопедию» (1751), руководство которой ему доверило издательство Лё Бретон; эта огромная задача становится делом всей его жизни и поглощает собой почти всю его деятельность вплоть до 1772 г. С 1746 г. он начинает философскую борьбу своей работой «Философские мысли», где нападает на христианство и выступает в защиту «естественной религии» сердца, которую он противопоставляет «религии Откровения». «Письма о слепцах в назидание зрячим», где он утверждает свой скептицизм и склоняется к материализму, стоили ему трех месяцев тюрьмы в Венсене. Отныне он будет много писать, но мало печатать. Наделенный живым, но рассеянным умом, Дидро обращает на себя внимание как художественный критик (Предисловие к «Салону», 1759-1781), отдающий предпочтение реализму Шардена или Греза. Его, драмы посредственны («Побочный сын», 1757; «Отец семейства», 1758). Но его драматические теории важны. «Парадокс об актере» (1773) подчеркивает, что великие актеры не испытывают изображаемых ими страстей, и что они хорошо изображают их именно потому, что холодно просчитывают эффект своей игры. Дидро является также автором сказок и романов («Жак Фаталист», опубликован в 1796 г.; «Племянник Рамо», опубликован в 1821 г.), где он проявляет себя как ученик английских «юмористов». Но в отличие от Вольтера все его произведения остаются произведениями философа, озабоченного определением природы человека, его местом в мире и созданием теории морали («Беседа между дАламбером и Дидро», «Сон дАламбера», опубликованы в 1830 г.). Его целью было создание позитивной философии, и его философский поиск в отличие от Руссо направлялся его интересом к наукам («Мысли об интерпретации природы», 1753).... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

Дидро Дени (1713-1784) - французский философ-материалист, ученый-просветитель, драматург, романист и критик. Идеолог революционной французской буржуазии.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

ДИДРО́ (Diderot) Дени (1713—1784), французский писатель, философ-просветитель. Работы по философии и эстетике «Письмо о слепых в назидание зрячим» (174... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

1713-1784) – французский философ-материалист, писатель, энциклопедист, просветитель, противник традиционной морали, критик религии. В основных философских произведениях – “Письмо о слепых в назидание зрячим” (1749), “Мысли об объяснении природы” (1754), “Сон дАламбера” (1769), “Философские принципы материи и движения” (1770) – выступил против Традиции.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

Diderot) (1713-84) французский философ-просветитель, писатель, иностранный почетный член Петербургской АН (1773). Основатель и редактор «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» (тома 1-35, 1751-80). В философских произведениях - «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749), «Мысли об объяснении природы» (1754), «Сон Д´Аламбера» (1769, издание 1830), «Философские принципы материи и движения» (1770, издание 1798), будучи сторонником просвещенной монархии, выступал с непримиримой критикой абсолютизма, христианской религии и церкви, отстаивал (опираясь на сенсуализм) материалистические идеи. Литературные сочинения написаны в основном в традициях реалистически-бытового романа Просвещения (проникнутый народным жизнелюбием и житейской мудростью роман «Жак-фаталист», 1773, издание 1796; антиклерикальный роман «Монахиня», 1760, издание 1796; остроумие, диалектическая, не без циничного оттенка, игра ума - в романе «Племянник Рамо», 1762-79, издание 1823). Труды о народном образовании.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

род. 6 окт. 1713, Лангр - ум. 30 июля 1784, Париж) франц. писатель и философ; основатель и один из издателей "Энциклопедии". Дидро прошел путь от теистической веры в откровение до материализма и пантеизма, видящего божество в законах природы и во всем истинном, прекрасном и добром - понятия, обозначающие, в сущности, одно и то же. Атомы являются носителями ощущений, из которых возникает мышление. Из соприкосновений этих атомов возникает единое сознание человечества и вселенной. Осн. произв.: "Pensees philosophiques", 1746; "Pensees sur Г interpretation de la nature", 1753; "Le neveu de Remeau", 1762; "Essai sur la peinture", 1770. ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

французский философ (Лангр, 1713 —Париж, 1784). Получив образование сначала у иезуитов, затем в колледже Луи Великого в Париже, он отказывается от какой бы то ни было постоянной профессии и ведет богемную жизнь, живя переводами, памфлетами, а в 1743 г. женится на кастелянше (Анна Антуанетта Шампион). Известность приходит к нему с того момента, когда он начинает издавать «Энциклопедию» (1751), руководство которой ему доверило издательство Ле Бретон; эта огромная задача становится делом всей его жизни и поглощает собой почти всю его деятельность вплоть до 1772 г. С 1746 г. он начинает философскую борьбу своей работой «Философские мысли», где нападает на христианство и выступает в защиту «естественной религии» сердца, которую он противопоставляет «религии Откровения». «Письма о слепцах в назидание зрячим», где он утверждает свой скептицизм и склоняется к материализму, стоили ему трех месяцев тюрьмы в Венсене. Отныне он будет много писать, но мало печатать. Наделенный живым, но рассеянным умом, Дидро обращает на себя внимание как художественный критик (Предисловие к «Салону», 1759-1781), отдающий предпочтение реализму Шардена или Греза. Его, драмы посредственны («Побочный сын», 1757; «Отец семейства», 1758). Но его драматические теории важны. «Парадокс об актере» (1773) подчеркивает, что великие актеры не испытывают изображаемых ими страстей, и что они хорошо изображают их именно потому, что холодно просчитывают эффект своей игры. Дидро является также автором сказок и романов («Жак Фаталист», опубликован в 1796 г.; «Племянник Рамо», опубликован в 1821 г.), где он проявляет себя как ученик английских «юмористов». Но в отличие от Вольтера все его произведения остаются произведениями философа, озабоченного определением природы человека, его местом в мире и созданием теории морали («Беседа между дАламбером и Дидро», «Сон дАламбера», опубликованы в 1830 г.). Его целью было создание позитивной философии, и его философский поиск в отличие от Руссо направлялся его интересом к наукам («Мысли об интерпретации природы», 1753). ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(5 окт. 1713 – 31 июля 1784) – идеолог революц. франц. буржуазии 18 в., философ-материалист, писатель и теоретик искусства, просветитель, глава энциклопедистов. Родился в г. Лангре в семье зажиточного ремесленника. После неск. лет обучения в местном иезуитском коллеже переехал в Париж, где окончил коллеж Д´Аркур. Оппозиционно настроенный по отношению к феод. порядкам, Д. стал на сторону руководимого буржуазией нар. движения, направленного против привилегир. сословий (дворянства и духовенства) и королевской власти. В ранних соч. – "Философские мысли" ("Les Pens?es philosophiques", 1746, в этом же году сожжено по постановлению парижского парламента), "Прогулка скептика, или Аллеи" ("Les All?es, ou la Promenade du sceptique", 1747, изд. 1830), не порывая еще окончательно с идеей бога, Д. с позиций деизма выступил против христ. религии и церкви. В соч. "Письмо о слепых в назидание зрячим" ("La lettre sur les aveugles ? l´usage de ceux qui voient", 1749) стал на позиции материализма и атеизма. В этом же году за распространение "опасных мыслей" Д. был арестован и заточен в Венсенский замок. По выходе из тюрьмы он принялся за создание направленной против феод. религ. идеологии "Энциклопедии наук, искусств и ремесел" ("Encyclop?die, ou Dictionnaire raisonn? des sciences, des arts et des m?tiers", 1751–1780), в к-рой были изложены основы прогрессивного в то время бурж. мировоззрения. В создании "Энциклопедии" участвовали Д´Аламбер, Вольтер, Монтескье, Кондильяк, Гольбах и др. Новаторством Д. было введение в "Энциклопедию" отдела труда, техники и производства; в статьях и рисунках Д., к-рые он помещал в этом отделе, проявились его демократич. симпатии и интерес к производств. деятельности общества. Свыше 20 лет отдал Д. "Энциклопедии" и, несмотря на преследования, сумел довести издание до конца. Одновременно Д. создал ряд выдающихся филос. и художеств. произведений: "Мысли об объяснении природы" ("Pens?es sur l´interpr?tation de la nature", 1754), "Разговор Д´Аламбера с Дидро" ("Entretien entre d´Alembert et Diderot"), "Сон Д´Аламбера" ("R?ve de d´Alembert", 1769, изд. 1830), "Философские принципы материи и движения" ("Sur la mati?re et le mouvement", 1770, изд. 1798), "Монахиня" ("La religieuse", 1760, изд. 1796), "Племянник Рамо" ("Le neveu de Rameau", 1762–79, изд. 1805), "Жак фаталист и его хозяин" ("Jacques le Fataliste et son Ma?tre", 1773, изд. 1792) и др. В 1773 по приглашению Екатерины II Д. посетил Россию и тщетно пытался убедить русскую царицу в необходимости осуществления прогрессивных социально-политич. реформ. Д. полагал, что Россия станет важным фактором в мировой истории. Он предсказал подъем рус. культуры и рост ее влияния на мировую культуру. Беседы Д. с Екатериной II и его суждения о крепостной России 18 в. нашли отражение в его "Заметках..." ("M?langes philosophiques...", 1870; сокр. рус. пер. "Дидро и Екатерина II. Их беседы, напечатанные по собственноручным запискам Дидро", 1902). Уже на склоне лет Д. приступил к изучению рус. языка, чтобы иметь возможность читать в подлиннике Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, сочинения к-рых вместе с др. рус. изданиями он вывез из Петербурга в Париж. Д. был почетным членом Петерб. академии наук и Академии художеств. В России еще при жизни Д. были изданы в рус. пер. нек-рые его произведения, а также "Статьи о философических толках", пер. из "Энциклопедии" (1774). В последнее десятилетие своей жизни Д. закончил произведения – "Систематическое опровержение книги Гельвеция „О человеке“" ("R?futation de l´ouvrage d´Helv?tius intitul? L´Homme", 1773–74, изд. 1875) и "Элементы физиологии" ("Е?l?ments de physiologie", 1774–80, изд. 1875). Незадолго до смерти Д. отверг предложение отречься от своих атеистич. взглядов. В произведениях Д. материалистич. философия достигла, по сравнению с англ. и голл. материализмом 17 в., более высокой ступени. Д. отстаивал мысль о материальности мира и рассматривал все сущее как конкретные формы существования единой, вечной, несотворенной материи. Отвергая дуализм, он считал, что материя – единств. субстанция и что причина существования материи заключена в ней самой. Д. утверждал единство материи и движения, отвергал существование абс. покоя, старался преодолеть механицизм. Он ближе других метафизич. материалистов 18 в. подошел к идее самодвижения материи и видел в этом самый убедит. довод против существования бога. Вся природа, согласно Д., находится в вечном движении и развитии. Все гибнет в одной форме и восстанавливается в другой. Активность материи объясняется ее гетерогенностью (разнородностью). Материя состоит из бесчисленных элементов, причем каждому из них присуще свое, особое качество. По Д., многообразие форм материи создается столкновением и соединением разнокачественных элементов. Борясь против утверждения о божеств. происхождении сознания, Д. отстаивал т. зр. единства материи и сознания и высказал мысль, что в потенциальном виде ощущение является всеобщим свойством материи. Д. предвосхитил нек-рые положения эволюц. учения: он писал, что человек как биологич. вид имеет свою историю становления подобно другим живым существам. Однако вслед за Лейбницем Д. ошибочно считал, что природа не делает скачков. В своих теоретико-познават. взглядах Д. исходил из сенсуализма Локка. Как и др. франц. материалисты, Д. критиковал агностицизм и утверждал познаваемость мира. "В нашем распоряжении, – говорил Д., – имеются три главных способа изучения: наблюдение природы, размышление и опыт. Наблюдение собирает факты, размышление комбинирует их, опыт проверяет результаты комбинаций" (Собр. соч., т. 1, М.–Л., 1935, с. 308). "...Мы рассматриваем материю... как всеобщую причину наших о щ у щ е н и й" (там же, т. 7, 1939, с. 156). Д. решительно отверг философию Беркли, сделавшего субъективно-идеалистич. выводы из сенсуализма Локка (см. В. И. Ленин, Соч., 4 изд., т. 14, с. 24–26), а также взгляды объективных идеалистов, в частности Платона, согласно к-рым материальный мир есть порождение мира идей, божеств. духа. Д., отмечал Ленин, вплотную подошел к взгляду совр. материализма, "что недостаточно одних доводов и силлогизмов для опровержения идеализма, что не в теоретических аргументах тут дело" (там же, с. 24), но он не мог еще знать о роли общественно-историч. практики как критерии истины и ее значении для опровержения идеалистич. вымыслов. Материалистически трактуя происхождение ощущений, Д., однако, не сумел понять диалектич. характера переходов от ощущений к представлениям и понятиям. Не разделяя ошибочного стремления Гельвеция сводить мышление человека к ощущению, Д. в замечаниях на книгу Гельвеция "О человеке" справедливо доказывал, что ни суждения, ни чувства нельзя сводить к простейшей чувствительности, что последняя составляет их условие, а не сущность, условие психич. развития и поведения, а не движущую ими силу. Вместе с Гельвецием и Гольбахом он развивал взгляды о решающей роли внешней среды в формировании личности и считал разумное преобразование этой среды гл. условием улучшения всего духовного склада человека. При этом, в отличие от Гельвеция, Д. не отрицал значения природных задатков и считал необходимым учитывать их для правильной организации педагогич. процесса. Учение Д. и др. франц. материалистов о решающей роли обществ. среды в воспитании человека служило теоретич. обоснованием революц. требования отмены "порочных и противоестественных" феод. порядков. Это, однако, не выводило Д. и его единомышленников за круг идеалистич. представлений об истории общества, ибо под средой они понимали в первую очередь политич. форму правления, а не материальные условия жизни. Д. ошибочно полагал, что сознание, в частности сознание законодателей, является решающим фактором в историч. развитии общества. Опираясь на теорию общественного договора, Д. разоблачал вымыслы о божеств. происхождении королевской власти и феодального сословного неравенства. Будучи решит. противником деспотич. формы правления, он высказывался за конституц. монархию и надеялся на появление "просвещенного государя". В последний период своей деятельности Д. склонялся к идее респ. формы правления, сомневаясь, однако, в ее практической пригодности для больших государств. Аморализм, вульгарный гедонизм и эгоизм разлагающейся аристократии Д. подверг критике в ряде произведений и в особенности в "Племяннике Рамо". Феод.-религ. этике Д. противопоставил утилитаристскую этику, основанную на теории полезности, бурж. сущность к-рой была раскрыта Марксом и Энгельсом в "Немецкой идеологии" (см. Соч., 2 изд., т. 3, с. 408–415). Д. считал себялюбие важнейшим мотивом поведения людей, но не разделял стремления Гельвеция свести все чувства (любовь, дружбу, сострадание и т.д.) к эгоистич. началу. Д. лелеял утопическую в условиях бурж. общества мечту о гармонич. сочетании личных и обществ. интересов. Как идеолог буржуазии Д. отстаивал частную собственность – естественное и неотчуждаемое, по его мнению, право человека, и не шел дальше требования смягчения чрезмерного неравенства в распределении материальных благ. В целом Д. – сторонник метафизич. метода, но, ему в большей мере, чем какому-либо другому франц. материалисту, были свойственны диалектич. тенденции. Соч. Д. "Племянник Рамо" Энгельс относил к "высоким образцам диалектики" ("Анти-Дюринг", 1957, с. 20; см. Маркс об этом соч. Д. и оценку Марксом мнения Гегеля о "Племяннике Рамо", в кн.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 24, 1931, с. 190–91). X. Н. Момджян. Москва. Исходя из принципов материалистич. философии, Д. разработал свою концепцию э с т е т и к и. Уже в первой своей работе – статье "Прекрасное" в "Энциклопедии" ("Le beau", 1751) Д. рассматривал представления людей о прекрасном как отражение реальных отношений внешнего мира. Он определял искусство как "подражание природе", включая в понятие природы и обществ. жизнь. В "Опытах о живописи" ("Essais sur la peinture", 1765) Д. утверждал, что в природе "нет ничего неправильного", – всякая особенность строения человеч. тела или материальных предметов определена естеств. закономерностями, к-рые должен постичь художник. Выступая против призыва к подражанию античности, Д. требовал от художника правдивого изображения природы, "большой идеи", "страстности суждения", "поучительности" для зрителя. В соч., посвященных драматургии и театру, Д., в противовес тем теоретикам классицизма, к-рые считали, что трагедия должна изображать царей и героев, обосновал теорию "серьезного жанра", стоящего между трагедией и комедией, изображающего серьезные и трагич. происшествия из жизни средних классов ("Беседы о „Побочном сыне“", в кн.: "Le fils naturel, ou Les ?preuves de la vertu", 1757; "О драматической поэзии" – "Discours sur la po?sie dramatique", 1758). Д. утверждал, что "драма создается для народа" и рассматривал театр как могучую воспитат. силу. Основой драмы Д. считал не "характеры", а "общественные положения", но с этим понятием он связывал представление не столько о реальных социальных типах, сколько об идеальных "обязанностях", вытекающих из того или иного положения (с?дьи, "отца семейства" и т.д.). Реализм Д. имел просветительский характер, сочетался с элементом отвлеченной морализации. В поисках героич. форм иск-ва Д. нередко переходил на позиции, близкие революц. классицизму. В силу этих противоречий просветительского реализма Д., несмотря на встречающиеся в его эстетике зачатки диалектики, не мог материалистически истолковать понятие идеала, единство общего и особенного в иск-ве. Отдавая предпочтение актеру-аналитику перед актером, руководствующимся стихийным чувством, Д. считал, что высшим образцом для него является не природа, а "идеальный образ", живущий в его душе ["Парадокс об актере" ("Paradoxe sur le com?dien", 1773, изд. 1830)]. Ту же мысль об "идеальном первообразе", к-рый не является "непосредственным заимствованием никакого образа природы", Д. высказывал в предисловии к "Салону" за 1767 ("Salons"), вступая в противоречие с исходными материалистич. предпосылками своей эстетики. Противоречия эстетики Д. в трактовке идеала, в понимании индивидуального и типичного ("Беседы о „Побочном сыне“") отражают общую слабость передовой эстетики 18 в. в решении этих проблем. Г. Фридлендер. Ленинград. Соч.: Oeuvres compl?tes, ?d. par J. Ass?zat et M. Tourneux, t. 1–20, P., 1875–77; Oeuvres, ?d. par A. Billy, P., 1951; Oeuvres choisies, v. 1–2; 4–5, P., 1952–55; Oeuvres philosophiques, P., 1956; Correspondance, ?d. G. Roth, [t.] 1–4, [P., 1955]–58. Соч. в рус. пер.: Избр. соч., под ред. и с предисл. А. Деборина, т. 1–2, М.–Л., 1926; Собр. соч., т. 1–10, M.–Л., 1935–47; Избр. философские произв., М., 1941; Избр. произв., М.–Л., 1951; Избранные атеистические произведения, М., 1956. Лит.: Maркс К., [Письмо] Ф. Энгельсу 15 апреля 1869 г., в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 24, М.–Л., 1931; Маркс К. и Энгельс Ф., Святое семейство, Соч., 2 изд., т. 2, М., 1955, с. 145; Энгельс Ф., Положение рабочего класса в Англии, там же, с. 462; его же, Анти-Дюринг, М., 1957, с. 20; Ленин В. И., Материализм и эмпириокритицизм, Соч., 4 изд., т. 14, с. 24–27, 34–36, 101–113; его же, Об отношении рабочей партии к религии, там же, т. 15, с. 374; его же, Три источника и три составных части марксизма, там же, т. 19; его же, О значении воинствующего материализма, там же, т. 33, с. 203–04; Плеханов Г. В., Очерки по истории материализма, Избр. философские произв., т. 2, M., 1958; Морлей Дж., Дидро и энциклопедисты, пер. с англ., М., 1882; Сементковский Р. И., Дени Дидро, СПБ, 1896; Луппол И. К., Дени Дидро, [М.], 1924; 2-е изд., 1934 (книга переведена на фр. яз., Р., 1936); Виноградская П., Дени Дидро, "Под знаменем марксизма", 1924, No 8–9; Гачев Д., Эстетические взгляды Дидро, М., 1936; Чалая З., Проблемы театра в эстетике Дидро, М., 1936; История философии, т. 2, [М.], 1941 (см. Указатель имен); Волгин В. П., Политические и социальные идеи Дидро, "Вопр. истории", 1955, No 3; Гуляев ?. ?., Проблема реалистического метода в эстетике Дени Дидро, "Уч. зап. Томск. ун-та", 1955, [вып.] 24; История философии, т. 1, М., 1957 (см. Указатель имен); Казарин ?., Дидро и некоторые вопросы русской культуры 18 века, "Вестн. истории мировой культуры", 1958, No 1; Калантар А. ?., Мысли Д. Дидро о прекрасном, в кн.: Из истории эстетической мысли нового времени. [Сб. ст. Ред. колл. В. Ф. Берестнев (гл. ред.) и др.], М., 1959; Rosenkranz К., Diderots Leben und Werke. Bd 1–2, Lpz., 1866; Вersot E., Е?tudes sur la philosophie du XVIII-e si?cle. Diderot, P., 1851; Damirоn J. Ph., M?moires pour servir ? l´histoire de la philosophie au XVIII-e si?cle, v. 2, P., 1858; Janet P., La philosophie de Diderot, "The nineteenth century", 1881, v. 9, p. 695–708; Cru R. L., Diderot as a disciple of English thought, N. Y., 1913; Roretz К. von, Diderot´s Weltanschauung, W., 1914; Hermand P., Les id?es morales de Diderot, P., 1923; La Gras J., Diderot et l´Encyclop?die, Ami?ns, 1928; Gillot H., Denis Diderot..., P., 1937; Thomas J., L´humanisme de Diderot, 2 ?d., P., 1938; Luc J., Diderot. L´artiste et le philosophe, P., 1938; Hornet D., Diderot, P., 1941; Billy ?., Vie de Diderot, P., 1948 (имеется библиогр.); Guyot С., Diderot par luim?me, P., 1953; Crocker L. G., Embattled philosopher, a biography of Denis Diderot, Mich., 1954; Wilson ?. ?., Diderot. The testing years. 1713–1759, ?. ?., 1957 (имеется библиогр.). Примечания 1 Смелость, смелость и еще раз смелость! 2 Среди сов. философов существуют две точки зрения в трактовке этих ленинских положений. Одни считают, что Ленин имел в виду тождество диалектики, логики и теории познания. Другие утверждают, что Ленин имел в виду единство диалектики, логики и теории познания, к-рое предполагает их различие по объекту и содержанию. Первая точка зрения исходит из того, что Д. м. – это и есть диалектика, диалектическая логика и теория познания. Вторая точка зрения исходит из того, что понятие "диалектика" шире, чем понятия "логика" и "теория познаниям, что диалектика есть учение о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления, а диалектич. логика – это учение о законах развития мышления; теория познания же шире по своему объему; она имеет свою специфику, заключающуюся в исследовании отношения субъекта к объекту, возникновение ощущений, чувственное познание, переход от ощущений к мысли и т.п. ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

1713-1748) - французский философ, просветитель, руководитель и главный редактор «Энциклопедии», писатель. Почетный член Петербургской Академии наук и Академии художеств. По приглашению Екатерины II работал в Петербурге над проектами реформ. В начале философского пути был деистом, затем материалистом и атеистом. Считал материю единственной субстанцией, выводя все многообразие форм бытия из присущего ей движения. ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

1713-1784) - французский философ-материалист, представитель Просвещения 18 в., писатель, теоретик искусства, организатор и редактор "Энциклопедии". Отстаивал идеи о материалистичности мира, о единой, вечной, несотворенной материи как объективной реальности, существующей вне и независимо от человеческого сознания. Дидро считал материю единственной субстанцией, а причину ее существования считал заключенной в ней самой. ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713—1784) — фр. философ, писатель, публицист; инициатор, гл. редактор и соиздатель «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Учился в иезуитском коллеже родного г.Лангр, затем переехал в Париж, где окончил Коллеж д’Аркур, получив степень магистра иск-в (1732). Тогда же отказался от предназначенной ему отцом церк. карьеры, поступив в обучение к прокурору, к-рое прервал в 1734 г. Из-за конфликта с отцом след. 10 лет перебивался случайными заработками; в начале 1740-х гг. познакомился с Ж.Ж.Руссо и Э.Б. де Кондильяком, с к-рыми создал филос. кружок вольнодумцев. С 1745 г. публикует филос. и худ. произв., мн. из к-рых выходили анонимно или под псевдонимами. В 1747 г. становится гл. редактором (до 1758 г. совм. с Ж.Л.Д’Аламбером) и фактическим составителем «Энциклопедии», 35 томов к-рой были опубл. в 1751—80 гг. С этого времени Д. входит в число наиболее влиятельных деятелей фр. Просвещения наряду с Вольтером, Гельвецием, Ламетри, Монтескье. Мн. его произв. подвергались цензурным запретам, а некрые были сожжены; часть его ключевых работ была известна современникам лишь в рукописях. В 1773— 74 гг. Д. посетил Россию по приглашению Екатерины II, с к-рой состоял в переписке. Осн. соч.: «Принципы нравственной философии, или Опыт о достоинстве и добродетели, написанный милордом Ш.» (1745), «Философские мысли» (1746), «О достаточности естественной религии» (1747, опубл. в 1770), «Прогулки скептика, или Аллеи» (1747, опубл. в 1830), «Письмо о слепых, предназначенное зрячим» (1749), «Мысли к истолкованию природы» (1753), «Разговор Д’Аламбера и Д.» (1769), «Философские принципы относительно материи и движения» (1770), «Разговор философа с женой маршала де ***» (1774), «Элементы физиологии» (1778, опубл. в 1875). Из худ. произв. Д. наиболее известны романы «Племянник Рамо» (1762, опубл. в 1805 г.) и «Жак-фаталист» (1773), относящиеся к жанру филос.-этич. прозы, а также «Монахиня» и «Нескромные сокровища», относящиеся к т.н. фривольным романам. Сам Д. явл. центр. персонажем пьесы Э.Э.Шмитта «Распутник» («Le Libertin», 1994) и снятого по ней кинофильма (1997). Собр. соч. Д. в 20 т. опубл. во Франции в 1875—77 гг. Филос. воззрения Д. эволюционировали от теистического идеализма к материализму и атеизму с элементами пантеизма; решающее влияние на их формирование оказали идеи Вольтера, Гоббса, Спинозы; этич. концепция Д. опирается на учение Шотл. шк. (Шефтсбери); атеистич. воззрения — на учение Юма. Мн. ориг. идеи Д. были высказаны в полемике с современниками — представителями радикального крыла просветителей (Гельвеций, Гольбах, Ламетри). В целом его представления о природе типичны для механистич. материализма XVIII в., хотя и содержат существ. отличные мотивы. В частн., Д. разделял убежденность Вольтера в том, что з-ны природы есть проявление универсального божеств. разума, заключенного в самой единой материальной основе мира и действующего через закономерные взаимодействия тел, имеющих атомную структуру. Кроме того, под влиянием спинозизма он утверждал, что материи изначально присуща потенция ощущения, откуда следует тезис о единстве материи и сознания, а также принцип самодвижения и саморазвития материи. Венцом такого саморазвития, отождествляемого с эволюционным процессом, должно стать формирование единого сознания человечества и Вселенной. Этич. концепция Д. явл. развитием принципов «разумного эгоизма»; осн. проблема его этики — диалектика соц. детерминации и свободного нравств. выбора человека. Эти вопросы получили яркое выражение в его худ. прозе, прежде всего, в «Жаке-фаталисте». Полит. идеал Д. — умеренный либерализм в рамках конституционной монархии, в утверждении к-рой он отводил осн. роль реформам под эгидой «просвещенной власти». Большую роль в развитии просветительской идеологии сыграли ярко выраженный антиклерикализм Д. и его филос. атеизм (хотя в работах, опубл. при жизни мыслителя, атеистич. идеи всегда представлены в замаскированном виде). Соч.: Соч.: В 2 т. М., 1986—1991; Нескромные сокровища // Французский фривольный роман XVIII в. М., 1993. Лит.: Длугач Т.Б. Дидро. М., 1975; Шмитт Э.Э. Распутник: Пьеса. Роман. СПб., 2006. Е.В.Гутов ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713-1784) - франц. философ-материалист, основатель и редактор «Энциклопедии», один из выдающихся представителей бурж. воинств, атеизма. Филос. взгляды Д. претерпели сложную эволюцию: начинал он как сторонник теизма, затем стал деистом, а в зрелом периоде перешел на позиции материализма и атеизма. Часто подвергался гонениям со стороны светских и церк. властей. В 1749 за распространение мате-риалистич. и атеистич. произведений был заточен в Венсенский замок. После выхода из тюрьмы основал и возглавил знаменитую «Энциклопедию» (1751-1780), 35 томов к-рой выпустил, несмотря на все чинимые ему препятствия. В своем творчестве большое внимание уделил проблемам всесторонней критики религии, убедительно показав ее несовместимость с науч. мировоззрением. Отвергая релит, мораль, он справедливо указывал на то, что она убивает в человеке активность, калечит его, прививает ему рабскую покорность. Подверг глубокой критике вероучение и практику христианства, показав . несостоятельность догмата о троице, нелепость веры в чудеса, противоречивость еванг. рассказов. Д. считается одним из предшественников мифологии, школы, он, ссылаясь на отсутствие к.-л. достоверных свидетельств, ставил под сомнение историчность Христа. Одним из первых он установил преемственную связь между античными и христ. мифами. Выступая против реакц. деятельности духовенства, выдвигал требование свободы граждан в делах веры, выступал за упразднение контроля церкви над школой. Атеизм Д. носил исторически ограниченный, просветит. характер, религию он рассматривал как продукт невежества и страха людей, обманутых духовенством, считал просвещение гл. средством преодоления религии, не требовал отделения церкви от гос-ва. Однако в целом творчество и деятельность Д. были важной вехой в развитии атеистич. воззрений. Осн. работы: «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749), «Мысли к объяснению природы» (1754), «Монахиня» (1760), «Философские основания материи и движения» (1770) и др. ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713–1784)   Французский писатель и философ, основатель и один из издателей «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел». В философских произведениях («Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749), «Мысли об объяснении природы» (1754), «Сон ДАламбера» (1769), «Философские принципы материи и движения» (1770), будучи сторонником просвещенной монархии, критиковал абсолютизм, христианскую религию и церковь, отстаивал материалистические идеи. По Дидро, атомы являются носителями ощущений, из которых возникает мышление. Из соприкосновений этих атомов возникает единое сознание человечества и Вселенной. 5 октября 1713 года у ножевых дел мастера мэтра Дидье Дидро и его супруги Анжелики, в девичестве Вильерон, родился второй сын, Дени. Семью Дидро можно было причислить к зажиточным. Мэтр Дидье изготовлял хирургические инструменты «Способствовать операциям — это у нас фамильное», — говорил его сын впоследствии, когда готовил операцию общества. Дидро-отец был не только ремесленником, но и продавцом собственного товара. Кроме того, он получал доход, сдавая в аренду свои дома в Лангре, Шампани и Кооне. Мастерскую ножовщика посещали не только заказчики и покупатели, но и те, кто оказывался в трудном положении. Мастера всех цехов и коммерсанты, адвокаты, нотариусы нередко брали у него в долг деньги. За готовность всем помочь мэтра Дидье прозвали «Провидением» города. Дидье Дидро скончался 4 июня 1759 года, оставив значительное по тем временам наследство в двести тысяч ливров. В завещании мэтра есть замечательные строки «Я никому ничего не должен, но если кто-нибудь предъявит какое-нибудь требование — платите. Лучше, чтобы кто-нибудь на этом свете имел мое, чем чтобы у меня было что-нибудь чужое там, куда я ухожу». Это правило близко жизненным принципам Дени Дидро, с той разницей, что он и на этом свете щедро раздавал свое, не пользуясь чужим. Отец Дидро стремился дать двум своим сыновьям хорошее образование. В то время во Франции получить образование можно было только в иезуитских колледжах и школах, поэтому Дени и его младший брат Дидье в возрасте 8–9 лет начали посещать такой колледж в своем родном городе, где изучали в основном древние языки, историю, ораторское искусство, литературу. Вероятно, под влиянием своих наставников, которые пытались подготовить Дидро к духовной карьере, он в совсем еще юном возрасте (ему было только 15 лет) решил уехать в Париж, чтобы завершить там свое образование. Отец устроил Дени в колледж ДАркур, где тот продолжал изучение греческого языка и латыни и начал заниматься математикой, вначале не вызвавшей у него большого энтузиазма. Очевидно, годы обучения в колледже укрепили в Дидро намерение отказаться от духовной карьеры, так что по окончании его он по совету отца поступил работать помощником прокурора Клемана де Ри, уроженца Лангра, у которого служил около двух лет. Однако юридические науки его также не привлекали, в свободное время Дени продолжал заниматься языками, включая теперь уже английский, и математикой. Наконец он решил отказаться от всякой службы вообще и посвятить себя науке. Нельзя сказать, чтобы это решение пришлось по душе его отцу. По вполне понятным причинам тот хотел видеть своего сына «определившимся», при этом Дидро-старший проявил широту взглядов, не принуждая сына ни к какой службе и настаивая лишь на том, чтобы тот выбрал что-либо одно. Но как раз этого Дидро не мог решить — он просил у отца времени для раздумья. По его мнению, предпочтительнее было вести жизнь малообеспеченного, но свободного человека, подчиняющегося не внешним правилам, а внутренним интересам, чем скучную жизнь обеспеченного, но ограниченного чиновника. Десять лет — с 1733 по 1744 год — Дени посвятил напряженным поискам своего пути. Зарабатывая на жизнь случайными уроками (так как отец отказался помогать ему), Дидро все свое время отдавал изучению философии, математики, истории, литературы, языков, в это время формировался его энциклопедический ум. К этому периоду относится его знакомство с идеями английского моралиста Шефтсбери, книгу которого «Исследование о достоинстве и добродетели» он перевел в 1745 году и который оказал влияние на представление Дидро о человеке. Произошли изменения и в личной жизни философа. 6 ноября 1743 года Дени Дидро втайне обвенчался с 31-летней белошвейкой Анной Туанетой Шампьон Отец был против брака непокорного и легкомысленного сына. Но Дени обещал жениться на ней и не мог изменить своему слову. Зато изменять ей он стал почти сразу после женитьбы. Завел легкую интрижку с некоей мадам Дефорж. Его не остановило и то, что 13 августа 1744 года у них родилась первая дочь Анжелика. Из одной квартиры они переезжали в другую. Вскоре у Дени и Анны Туанеты родился второй ребенок. Анна Туанета была домовита, религиозна, вольнодумство Дидро ее глубоко огорчало. Дидро отправил жену к родителям. Все сложилось благополучно отец полюбил свою домовитую невестку и осыпал ее подарками. Тем временем Дени завел роман с госпожой Пюизье, женой адвоката, женщиной ученой, но крайне легкомысленной. Наиболее же прочные отношения установились у Дидро с Софьей Волан. Связь эта длилась без малого тридцать лет, с 1755 по 1784 год. Разочаровавшись в жене, он нашел утешение в объятиях весьма образованной госпожи Волан. В своих сочинениях он писал, что любовь не терпит никакого возражения и тем более насилия, что она должна подчиняться исключительно природе, то есть влечению если мы разлюбили женщину, то имеем полное право с ней расстаться. О своей любви к Софии он писал Фальконе: «Мой дом может развалиться, я могу утратить свободу, здоровье, подвергнуться всяким несчастьям, но я не буду жаловаться, если только сохраню ее. Если бы она мне сказала: «Я хочу пить твою кровь», — я умер бы, но отдал бы ей свою кровь до последней капли!». Дружеские отношения связывают его в эти годы с Руссо, Кондильяком и другими в будущем знаменитыми писателями и философами, долгие часы проводят они в спорах и беседах. Есть сведения о том, что основные мысли первой работы Руссо — «Рассуждения о науках и искусствах», за которую он получил премию Дижонской академии, были подсказаны ему Дидро. Во всяком случае частые встречи и разговоры этих двух великих людей оказали влияние на каждого из них. В1746 году Дидро выпускает свое первое оригинальное произведение — «Философские мысли», осужденное парламентом на сожжение. Дидро предвидел это, когда писал в том же сочинении если святоши «однажды решат, что в настоящем сочинении содержится нечто противное их идеям, они не остановятся ни перед какой клеветой, как они уже оклеветали тысячу людей более достойных, чем я. Если они назовут меня только деистом и нечестивцем, я буду считать, что дешево отделался. Они давно уже осудили на вечную муку Декарта, Монтеня, Локка и Бейля и, я думаю, осудят еще многих». Действительно, иезуиты не могли не отвергнуть сочинение Дидро прежде всего за то, что в нем провозглашалась веротерпимость и признавалось равенство всех религий перед лицом «естественной религии», под которой Дидро подразумевает такую религию, которая включает рациональное доказательство бытия Бога, а также право на сомнение в его существовании. Вцелом это первое самостоятельное произведение Дидро можно было бы назвать «Похвалой разуму», так как основная мысль его заключалась в том, чтобы утвердить права разума везде, в том числе и в религии Дидро выступает как деист. Критике христианства и защите веротерпимости посвящена следующая (в хронологическом порядке) работа Дидро — «Прогулка скептика, или Аллеи» (1747). В ней он противопоставляет размышляющих о природе, мудрых и терпимых людей, живущих в «аллее каштанов», тем безумцам и одержимым фанатикам, которые заселяют «аллею терний». В1749 году Дидро был заключен в Венсенский замок. И хотя непосредственным поводом для его заключения были нападки на тогдашнего министра ДАржансона в «Письме о слепых, предназначенном зрячим» (1749), видимо, не последнюю роль в этом сыграла содержащаяся в этой работе критика христианства и защита прав разума. К счастью, заключение было кратким (может быть, благодаря заступничеству перед королем подруги Вольтера маркизы дю Шатле), и Дидро вскоре смог продолжить работу над «Энциклопедией». Разоблачению религиозного фанатизма и невежества Дидро посвятил многие свои работы, в том числе замечательный роман «Монахиня», написанный в 1760 году и опубликованный уже после его смерти (1796). Этот роман принадлежит к числу лучших художественных произведений Дидро. Он был переведен на многие языки и имел огромный успех во Франции, Бельгии, Голландии, Англии. Отношение просветителей к религии было ограниченным, поскольку они не вскрывали ее социальные корни, считая религию лишь заблуждением человеческого ума. Несмотря на это, просветительская критика церкви и религии сыграла огромную роль в распространении антирелигиозных взглядов, внес в нее свой вклад и Дидро. Его кредо сформулировано в завершающей части написанных им еще в 1754 году «Мыслей к истолкованию природы» с ироническим названием «Молитва». Обращаясь к Богу, Дидро пишет: «Я ни о чем тебя не прошу в этом мире, ведь ход вещей необходим сам по себе, если тебя нет, а если ты существуешь, то он необходим по твоим установлениям. В мире ином я жду от тебя воздаяния, если иной мир существует, но вместе с тем все, что я делаю в этом мире, я делаю для себя. Если я следую добру, то это делается без усилий, если я отвращаюсь от зла, то без мысли о тебе. Я не мог бы помешать себе любить истину и добродетель и ненавидеть ложь и порок, если бы даже знал, что тебя не существует, или если бы верил, что ты существуешь и оскорбляешься этим. Вот каков я есть — организованная часть вечной и необходимой материи, а может быть, твое создание» До конца жизни Дидро не прекращал атак на религию и церковь, предсмертные его слова были о том, что «неверие — первый шаг в философии». Переход на позиции атеизма совпадал у Дидро с формированием собственных философских взглядов, ибо все эти годы — с 1733 по 1750 — он внимательно изучает произведения Аристотеля и Платона, Ф. Бэкона и Локка, Декарта и Спинозы. Начиная с «Письма о слепых» и кончая «Элементами физиологии» (работа над которыми продолжалась с 1773 по 1780 год), он разрабатывает многие философские проблемы. Зрелый Дидро — это «Мысли к истолкованию природы», «Философские принципы относительно материи и движения», это трилогия «Разговор ДАламбера и Дидро», «Продолжение разговора», «Сон ДАламбера», это «Племянник Рамо», «Жак-фаталист и его хозяин», «Салоны», «Элементы физиологии», статьи в «Энциклопедии» — словом, произведения, написанные им после 1750 года. До последних своих дней Дидро выступал против тиранического произвола властей и невежества, с пропагандой просвещенного и гуманного человеческого общества. Поэтому его с полным правом можно назвать одним из самых ярких представителей века Просвещения. Все его работы посвящены сложным проблемам того времени. Не жалея сил, он трудился над «Энциклопедией»; даже его поездка в Россию на склоне лет — в 1773–1774 годах — преследовала цель практического воплощения идеалов Просвещения. Вопрос о влиянии французского Просвещения на культурную жизнь России следует рассмотреть особо. Вступившая на престол в 1762 году Екатерина II, как известно, вела переписку с просветителями, пытаясь представить себя как просвещенного монарха на троне. В то время как во Франции энциклопедисты подвергались преследованиям, Екатерина уже через несколько лет после восшествия на престол предложил Дидро перенести печатание «Энциклопедии» в Россию, обещая свою помощь и поддержку. Вольтер, с восторгом писавший о великодушии «Северной Семирамиды», потратил немало труда, желая уговорить Дидро согласиться на это предложение. Но тот отказался, сославшись на отсутствие в России грамотных и необходимых ему наборщиков. Истинной же причиной было то, что он не мыслил своей жизни и работ без общения с близкими друзьями и вне парижской духовной атмосферы. Но все же в 1773 году он отправился в далекую страну. Принят он был Екатериной чрезвычайно приветливо; почти каждый день он имел возможность беседовать с ней, и это было время споров и обсуждений различных философских и политических вопросов. Внешне отношения были самые дружеские, но вскоре Дидро почувствовал, что Екатерина относится к нему как к живой диковинке, с которой из любопытства можно поговорить, но советами которой практически воспользоваться никак нельзя. Его впечатления от Екатерины и ее планов нашли свое выражение в работах о России, в «Философских, исторических и других записках», а также в знаменитых «Замечаниях на Наказ». Как известно, все надежды просветителей на гуманное общество имели в основе утопическую идею улучшить нравы посредством просвещения. Они рассчитывали на воцарение просвещенного монарха, которой будет всемерно способствовать распространению образования. Наилучшее государственное устройство, с их точки зрения, — конституционная монархия. Государь, по убеждению Дидро, всегда должен помнить о том, что он управляет от имени народа и для народа; кодекс просвещенного государя должен был бы начинаться такими словами: «Мы, народ, и мы, государь этого народа, совместно клянемся охранять законы, которыми мы в равной мере будем судимы. И, если случится нам, государю, изменить или нарушить их, пусть каждый подданный (ибо враг народа есть враг и каждого человека в отдельности) будет освобожден от присяги на верность нам, начнет преследовать нас, низвергнет нас и пусть даже приговорит нас к смерти, если того потребуют обстоятельства». В этих словах уже звучит голос французского революционера, готового перейти от слов к действиям. Однако для энциклопедистов такой выход — все же крайняя мера. Они предпочитают реформы сверху, так как революционные действия масс, по их мнению, таят в себе губительные, разрушающие силы; как они полагают, лучшим выходом для общества будет, если монархи поймут необходимость общественных преобразований и подадут благой пример своим подданным. И Дидро составляет для Екатерины целый план переустройства империи. Она должна, во-первых, помнить, что является всего лишь представительницей народа, и поэтому иметь в виду прежде всего его интересы; она должна отказаться от единоличного правления, созвать комиссию народных представителей и править вместе с ними. Это позволит исключить возможность деспотизма. Отвечая на возражение, что в России деспотизм должен существовать по необходимости, так как этого требуют ее огромные размеры, Дидро замечает, что тогда «Россия обречена быть управляемой дурно в девятнадцати случаях из двадцати. Если — по особому благоволению природы — в России будут царствовать подряд три хороших деспота, то и это будет для нее великим несчастьем, как, впрочем, и для всякой другой нации, для коей подчинение тирании не является привычным состоянием. Ибо эти три превосходных деспота внушат народу привычку к слепому повиновению; во время их царствования народы забудут свои неотчуждаемые права, они впадут в пагубное состояние апатии и беспечности и не будут испытывать той беспрерывной тревоги, которая является надежным стражем свободы…» Дидро пытается внушить Екатерине мысль о необходимости просвещения народа, о коренном переустройстве управления и образования в России. Он набрасывает для нее план распространения образования в России, в частности предлагает ввести всеобщее бесплатное народное обучение. Дидро предлагает упразднить все сословные привилегии, превратить всех граждан в представителей третьего сословия, уничтожить крепостное право, отстранить от управления государством духовенство, передавать корону тому из наследников, кого сочтут достойным народные представители, и т. п. Все эти идеи вполне в духе утопических планов XVIII века. Просвещение — вот их основа, просвещенными должны стать и государи, и народ. Однако Дидро убеждается в том, что Екатерина не годится на роль просвещенной государыни, хотя и претендует на нее. «Русская императрица, несомненно, является деспотом». Критикуя управление Россией, Дидро говорит о том, что между «чистой» (то есть неограниченной) монархией и деспотизмом различие лишь формальное: деспот поступает так, как ему заблагорассудится, не соблюдая никаких условий, абсолютный монарх связан некоторыми формами, которыми он может пренебречь когда угодно, но даже если эти формы будут соблюдены, они могут лишь оттянуть исполнение воли монарха, но не изменить ее. Абсолютная монархия тяготеет к деспотизму, и потому это «дурной способ правления». По мнению Дидро, чтобы изменить такое положение, следует передать политическую и гражданскую власть народу, представленному депутатами или собранием граждан, собрание может пересматривать, одобрять или не одобрять волю государя, власть которого таким образом будет ограничена. Проспекты Дидро, разумеется, никакого успеха у Екатерины не имели. Сообщая немного позже другу Дидро — М. Гримму о тех замечаниях, которые Дидро сделал на ее «Наказ», она раздраженно назвала их «сущей болтовней». «Наказ» Екатерины II был написан ею в 1767 году и предназначался для депутатов комиссии из разных сословий по составлению нового Уложения (кодекса русского государства) взамен устаревшего Соборного Уложения 1649 года. Идея заключалась в обосновании самодержавия, но много внимания уделялось и развитию торговли, ремесел, утверждался принцип веротерпимости. Новое Уложение не было составлено, так как комиссия была распущена Екатериной в 1768 году. «Если бы мой «Наказ», — писала Екатерина, — был во вкусе Дидро, он должен был бы перевернуть в России все вверх дном». Дидро вернулся из России разочарованным. Общее чувство разочарования усиливалось еще и тем, что переговоры с Екатериной относительно второго издания «Энциклопедии» (в России), которому Дидро согласен был отдать остаток жизни, оказались безуспешными. Вернувшись во Францию в октябре 1774 года, Дидро уже до самой смерти не покидал родину. В последние годы своей жизни он почти ничего не публиковал, но много работал, изучал произведения Сенеки, который привлекал его своим нравственным обликом и глубиной ума. Дидро умер 31 июля 1784 года. Перед смертью он сказал «Первый шаг к философии — неверие». В церковной книге была сделана следующая запись. «1784 года, августа первого дня, в этой церкви погребен Дени Дидро, семидесяти одного года, член Берлинской, Стокгольмской, Санкт-Петербургской академии наук, библиотекарь Ее Императорского Величества Екатерины II, умерший вчера, июля в тридцать первый день». Под этой надписью словно было похоронено и литературное наследство Дидро. ... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713-1784) крупный французский философ, писатель, глава энциклопедистов. Родился в г. Лангре, отец его был ремесленником, воспитывавшим сына в религиозном духе и думавшим сделать его священнослужителем. Дидро окончил парижский колледж, где отказался от карьеры священника и решил посвятить себя литературной деятельности и изучению наук. В 1746 г. написал «Философские мысли», в 1747 г. «Прогулку скептика», в 1749 г. «Письмо о слепых в назидание зрячим». За распространение опасных материалистических мыслей он был посажен в Венсенский замок. После тюрьмы принялся за создание «Энциклопедии наук, искусств и ремесел», которая должна была представлять систематическое изложение достижений во всех областях знаний и которой он посвятил 20 лет жизни. Участие и «Энциклопедии» приняли Вольтер, Монтескье, Кондильяк, Гольбах и другие прогрессивные мыслители того времени. Кроме того, Дидро написал рад философских и художественных произведений: «Мысли об объяснении природы» (1754), «Разговор ДАламбера с Дидро», «Сон ДАламбера» (1769), «Монахиня» (1760), «Племянник Рамо» (1762-1779), «Жакфаталист и его хозяин» (1773). В 1773 г. Екатерина II пригласила знаменитого философа посетить Россию, что он и сделал. В течение продолжительного времени он почти каждый день по два часа беседовал с Екатериной II и пытался убедить императрицу в необходимости социально-экономических преобразований. Екатерина соглашалась со всем, что говорил Дидро, но на существенные реформы так и не решилась. Свои беседы Дидро запечатлел в «Записках...» Последние годы жизни посвятил работе над созданием «Элементов физиологии», «Жизни Сенеки» (1778), «Опыту о царствовании Клавдия и Нерона» (1782). Перед смертью отказался отречься от своих атеистических воззрений и последними словами его были: «Первый шаг к философии это неверие». Дидро верил в возможности человеческого познания, хотя и считал, что, так как Вселенная бесконечна, она недоступна окончательному познанию. Природа для него это книга, книга необъятная, состоящая из множества страниц, и ученые читают в этой книге все новые и новые страницы, но никогда не будет того, что кто-то перевернет последнюю. Однако это не давало Дидро повода для гносеологического пессимизма, так как он полагал, что человеческое познание постоянно расширяется и углубляется, и был убежден, что человечество в состоянии решить самые сложные мировые загадки. Познание для Дидро это единый процесс, состоящий из чувств и разума. Он писал, что истинный метод философствования состоит в том, чтобы умом проверять ум, умом и экспериментом контролировать чувства, чувствами познавать природу. Тремя главными средствами познания природы для Дидро являлись наблюдение, размышление и эксперимент. Головной мозг для него выступал материальным субстратом, в котором происходят психические процессы. Дидро сравнивал мыслящее «я» с пауком, гнездящимся в коре головного мозга и пронизывающим нитями своей паутины, т.е. нервами, все наше тело, на котором нет ни одной точки без отростков этих нитей. Нервы образуют в мозгу пучок, являющийся основанием для связывания ощущений в пучок восприятий. Единство самосознания обеспечивается, по Дидро, памятью. Он писал: «Мы инструменты, одаренные способностью ощущать и памятью. Наши чувства клавиши, по которым ударяет окружающая нас природа и которые часто сами по себе ударяют». Здесь он выступал против идеализма Беркли и называл его идеалистом, признающим только свое существование. Дидро рассматривал человека не только как чувствующее, но и как мыслительное существо, признавая, что человек одновременно и музыкант, и инструмент. Дидро выступал против церкви, критически относился к христианскому вероучению. Он ставил под сомнение «боговдохновенносты» Библии, полагая, что все книги Библии написаны священнослужителями в разное время. Он писал, что во всех религиях от имени Бога говорили люди. Резко критиковал чудеса, о которых сообщает Библия. Указывал, что чудеса нелепость, доказываемая с помощью противоестественного явления. Верующие в силу своей религиозности принимают ожидаемое за действительное, чудеса происходят там, где в них верят. Он называл чудеса мифами, которые подобны мифам языческих религий. Остро критиковал христианское учение об аде и муках, полагая, что религиозные догматы лишь запугивают людей, терроризируют их. Дидро писал: «Отнимите у христианина страх перед адом, и вы отнимете у него веру» [Собр. соч. В 10 т. Т. 1. С. 125]. Особенно резко Дидро выступал против религиозной нетерпимости: «Нет такого уголка в мире, где различие в религиозных воззрениях не орошало бы землю кровью» [Избр. атеист, произв. М., 1956. С. 255]. Дидро полагал, что религия не является опорой нравственности, хотя и считал, что атеизм сам по себе еще не создает нравственности. Необходимо целенаправленное распространение нравственных принципов. Он не считал, что человек от рождения наделен злом и пороками, и был убежден, что справедливое общество, опирающееся на справедливые законы, является предпосылкой утверждения нравственности. «Если законы хороши, то и нравы хороши, если законы дурны, то и нравы дурны...». «Труд и добродетель, писал он, вот мои единственные догматы». «Стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше, улучшать и умножать полученное нами наследство» вот над чем мы должны работать! [Избр. атеист, произв. С. 240, 241]... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(5.10.1713, Лангр, 31.7. 1784, Париж), франц. философ-материалист, представитель Просвещения 18 в., писатель, теоретик иск-ва, организатор и редактор франц. «Энциклопедии» 18 в. Д. был убеждённым врагом феод. строя, абсолютизма, церкви, феод.-клерикального мировоззрения. В первых соч. «Филос. мысли», «Аллеи, или Прогулка скептика» (1747) с позиций деизма выступил с разоблачением христ. религии и церкви, в «Письме о слепых в назидание зрячим» (1749) твёрдо стал на позиции материализма и атеизма. В 1749 за распространение «опасных мыслей» Д. был арестован и заточён в Венсенский замок; после освобождения продолжал борьбу против реакц. порядков и идей. В соч. «Мысли об объяснении природы», «Разговор ДАламбера с Дидро», «Сон ДАламбера», «Филос. принципы материи и движения», «Монахиня», «Племянник Рамо», «Жак фаталист и его хозяин» и др. отстаивал идеи о материальности мира, о единой, вечной, несотворённой материи как объективной реальности, существующей вне и независимо от человеч. сознания, рассматривал все явления как конкретные формы её существования. Отвергая дуализм, он считал материю единств. субстанцией, а причину её существования считал заключённой в ней самой. Д. утверждал единство материи и движения, отвергал существование абс. покоя, старался преодолеть механицизм, возражая против сведения движения к пространств. перемещению тел и утверждая, что и неподвижное тело находится в движении, т. е. развивается, изменяется. Вся природа, согласно Д., находится в вечном движении и развитии, сущее погибает в одной форме и возникает в другой. Ближе других домарксовских материалистов Д. подошёл к идее самодвижения материи, считая её самым убедит. доводом против существования бога. Д. высказал ряд глубоких диалектич. догадок: активность материи, её самодвижение он пытался объяснить её внутр. противоречивостью, а также её гетерогенностью (разнородностью). По Д., материя состоит из бесчисл. количества элементов, причём каждому из них присуще особое качество. Движение и изменение форм материи обусловлено столкновением разнокачеств. элементов. Пытаясь распространить принцип непрерывности развития и изменения на природу, Д. предвосхитил нек-рые положения эволюц. учения: он писал, что человек как биологич. вид подобно всем другим живым существам имеет свою историю становления. Выступая против утверждения о божеств. происхождении сознания, Д. отстаивал т. зр. единства материи и сознания. Он высказал мысль, что потенциально ощущение свойственно всей материи, сознание же как свойство высокоорганизованной материи возникает по мере усложнения органич. материи. В своих теоретико-познават. взглядах Д. следовал за Локком и исходил из сенсуализма, критиковал агностицизм и утверждал познаваемость мира. Он считал материю причиной ощущений и решительно отвергал философию Беркли, сделавшего из сенсуализма Локка субъективно-идеалистич. выводы. Отвергал Д. и объективный идеализм, в частности учение Платона, согласно к-рому мир вещей есть отражение мира идей. Из материалистич. решения осн. вопроса философии Д. сделал последоват. атеистич. выводы, отрицая сотворение мира, бессмертие души, загробное воздаяние, сверхъестеств. явления и т. п. Опираясь на теорию «общественного договора», Д. разоблачал вымыслы о божеств. происхождении королев, власти и феод. сословного неравенства. Будучи решит, противником деспотич. формы правления, он высказывался за конституц. монархию и надеялся на появление «просвещённого государя». Д. склонялся к идее респ. формы правления, сомневаясь, однако, в её пригодности для больших гос-в. Он не шёл дальше требования смягчения чрезмерного неравенства в распределении материальных благ. Феод.-религ. этике Д. противопоставил утилитаристскую этику. Он считал себялюбие важнейшим мотивом поведения людей, но не разделял стремления Гельвеция свести все чувства к эгоистич. началу. Представления людей о прекрасном Д. считал выражением их специфич. отношения к реальной действительности, отстаивая иск-во, способное правдиво отразить существ. проблемы жизни. Д. развил и обогатил домарксовский материализм, был вождём франц. материализма и атеизма 18 в.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713-1784) – французский философ-материалист, основатель и редактор знаменитой “Энциклопедии”. Являясь крупнейшим представителем французского Просвещения, выступал с критикой феодального строя, абсолютизма, христианской религии и католической церкви.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713-1784) франц. философ-материалист, основатель и редактор «Энциклопедии», один из выдающихся представителей бурж. воинств, атеизма. Филос. взгляды Д. претерпели сложную эволюцию: начинал он как сторонник теизма, затем стал деистом, а в зрелом периоде перешел на позиции материализма и атеизма. Часто подвергался гонениям со стороны светских и церк. властей. В 1749 за распространение мате-риалистич. и атеистич. произведений был заточен в Венсенский замок. После выхода из тюрьмы основал и возглавил знаменитую «Энциклопедию» (1751-1780), 35 томов к-рой выпустил, несмотря на все чинимые ему препятствия. В своем творчестве большое внимание уделил проблемам всесторонней критики религии, убедительно показав ее несовместимость с науч. мировоззрением. Отвергая релит, мораль, он справедливо указывал на то, что она убивает в человеке активность, калечит его, прививает ему рабскую покорность. Подверг глубокой критике вероучение и практику христианства, показав . несостоятельность догмата о троице, нелепость веры в чудеса, противоречивость еванг. рассказов. Д. считается одним из предшественников мифологии, школы, он, ссылаясь на отсутствие к.-л. достоверных свидетельств, ставил под сомнение историчность Христа. Одним из первых он установил преемственную связь между античными и христ. мифами. Выступая против реакц. деятельности духовенства, выдвигал требование свободы граждан в делах веры, выступал за упразднение контроля церкви над школой. Атеизм Д. носил исторически ограниченный, просветит. характер, религию он рассматривал как продукт невежества и страха людей, обманутых духовенством, считал просвещение гл. средством преодоления религии, не требовал отделения церкви от гос-ва. Однако в целом творчество и деятельность Д. были важной вехой в развитии атеистич. воззрений. Осн. работы: «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749), «Мысли к объяснению природы» (1754), «Монахиня» (1760), «Философские основания материи и движения» (1770) и др.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713 — 1784) — фр. просветитель-материалист XVIII в., автор «Энциклопедии наук, искусств и ремесел», сыгравшей не последнюю роль в идеологической подготовке буржуазной французской революции. Основные взгляды Д. на воспитание изложены им в книге «Систематическое опровержение книги Гельвеция *Человек*». Придавая большое значение воспитанию, он, в отличие от К. Гельвеция, не признавал этот процесс всемогущим. Воспитание может сделать многое, если оно будет учитывать физическую организацию человека и его природные особенности. Был сторонником просвещения широких народных масс. Выступал против сословной школы и неравенства в образовании. Считал, что школы должны быть изъяты у духовенства и отданы государству, в них, ограничив классическое образование, необходимо обеспечить преподавание таких дисциплин, как математика, физика, химия, естествознание, астрономия. В 1773 г. по приглашению Екатерины II Д. год жил в Петербурге и составил «План университета для России», к-рый не был реализован из-за своего крайнего радикализма.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(5.10.1713, Лангр, ныне в деп. Верхняя Марна, — 31.7.1784, Париж), франц. философ, просветитель, писатель. Учился в иезуитском коллеже в Лангре, затем окончил коллеж дАркур в Париже. В 1732 получил звание магистра иск-в. Первые филос. соч. Д. (в т. ч. и «Философские мысли» — «Les pensees philosophiques», 1746, сожжённые в том же году по решению франц. парламента) содержали критику христианской религии и церкви в духе деизма. Соч. после 1749 написаны Д. с позиций материализма и атеизма. В этом же году за распространение «опасных мыслей» был арестован. По выходе из тюрьмы стал одним из организаторов и редакторов — «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремёсел »(«Encyclopedie, ou Dictionnaire raisonne des scienccs, des arts et des metiers», 1751—80). B 1773—74 посетил Россию, где пытался уговорить Екатерину II провести прогрессивные реформы. Поч. ч. Петерб. АН и АХ. Д. участвовал в разработке демокр. программы воспитания и образования. Его «Энциклопедия» стала одновременно сводом теоретич. и практич. знаний, сыгравшим большую роль в воспитании мн. поколений. Д. верил в природные силы человека, предлагал формировать личность в полезном для общества направлении, в частности трудовым обучением. Считал необходимым покончить с отрывом щк. образования от жизни, настаивал на равном воспитании выходцев из всех сословий, отделении школы от церкви. В произв. «Систематическое опровержение книги Гельвеция, О человеке*» (1773—74) воспитание детей рассматривал в тесной связи с их анато-мо-физиол. особенностями. Задача просвещения состоит в том, чтобы выявить природные способности детей и дать им полное развитие. Обратил внимание на то, что несправедливое обществ. устройство заглушает самые прекрасные задатки. В «Плане университета, или Школы публичного преподавания наук для Российского правительства», составленном в 1775 по просьбе Екатерины II, и в ряде заметок, написанных им во время пребывания в Петербурге («О школе для молодых девиц», «Об особом воспитании», «О публичных школах» и др.), а также в своих филос. и лит. произведениях Д. рассматривал широкий круг пед. проблем (система образования, методы обучения и др.). Анализируя ист. опыт и состояние европ. школы. Д. намечал новые принципы организации просвещения. В первую очередь он отстаивал принцип всеобщего обязат. бесплатного нач. образования. В эпоху, когда во Франции и в большинстве др. гос— в школа считалась делом церкви, Д. проектировал гос. систему нар. образования, построенную на основе бессословности, подчёркивая, что низшие слои были и будут рассадником добрых нравов и знаний. Д. отмечал, что дети бедняков, привыкшие с ранних лет к труду, учатся более серьёзно и прилежно, чем дети богатых. Стремясь обеспечить фактич. доступность школы, Д. считал необходимым организовать материальную помощь гос-ва детям бедняков (бесплатные учебники и питание в нач. школе, стипендии в ср. и высш. школе). Д. был противником господствовавшей в то время в Европе системы ср. образования с её классицизмом и вербализмом. Выступал за реальное направление в образовании, за его связь с практич. потребностями жизни. На первый план выдвигал физ.-матем. и естеств. науки. В распространении и углублении этих знаний Д. видел залог развития произ-ва. Вместе с тем, указывал Д., естествознание вызывает большой интерес у детей, &amp; изучение матем. наук особенно развивает логич. мысль и дух изобретательства. Его аргументация в пользу реального образования по своей разносторонности и убедительности превосходила всё написанное ранее по этому вопросу. Д. хотел, чтобы вся система образования давала широкие, разносторонние теоретич. знания. Он предложил 3 типа уч. заведений: нач. школы, где обучали бы счёту, письму и и чтению; 6—8-лстнпе ср. школы; ун-ты. наиб. внимание уделял ср. школе, предлагая строить уч. план с учетом взаимозависимости наук, выделять в каждом году обучения гл. предметы одного цикла (напр., 1-й кл. — математика, 2-й -механика, 3-й — астрономия, 4-й — естествознание, эксперим. физика, 5-й — химия, анатомия, 6-й — логика и критика, общая теория грамматики; 7-й — родной язык, 8-й — древние языки: греческий и латинский, изучение антич. лит-ры). Параллельно должны идти занятия по трём другим циклам (в послеобеденное время); 2-й цикл — философия, мораль, религия, история и хронология, география, начала экон. науки; 3-й цикл — рисование, элементы архитектуры; 4-й цикл — музыка, танцы, фехтование, верховая езда, плавание. Включая в уч. план религию, Д. отмечал, что делает это, считаясь со взглядами Екатерины II. Он намечал преподавание морали по книгам Т. Гоббса и П. Гольбаха, в к-рых проявлялись тенденции материа-листич. философии. Ценя основательность знаний, Д. утверждал: «Лучше знать немногое, но хорошо, и даже вовсе не знать чего-либо, чем знать плохо». Придавал важное значение хорошим учебникам, к составлению к-рых предлагал привлечь крупных учёных. В целях повышения уровня знаний рекомендовал 4 раза в год проводить в ср. школе публичные экзамены, уч. успехи молодёжи усиливать мерами поощрения; лучших из окончивших назначать на гос. должности. Для более тщательного подбора учителей Д. советовал объявлять конкурсы. Требовал хорошего материального обеспечения учительства. Необходимые качества учителя — глубокое знание предмета, «честная и чувствительная душа». Задача учителя — сделать из каждого своего воспитанника честного человека, внушить ему такие качества души, как твёрдость и справедливость, развивать в нём ум «здравый, просвещённый и обширный», широту кругозора, привить вкус ко всему «истинному, прекрасному, великому, доброму», заботиться об укреплении здоровья воспитанников. «План» Д. не был осуществлён, но вошёл в историю педагогики как выражение новаторских замыслов просветителя. Был полностью опубликован только в 19 в. Мн. мысли Д. о нар. образовании получили распространение (через «Энциклопедию», филос. произведения и т. п.), оказали влияние на развитие пед. теории. С о ч.: Oeuvres completes, t. 2—3, Р., 1875; в рус. пер. — Собр. соч. в 10 тт., т. 2, М. — Л., 1935, т. 10, М., 1947. Лит.: Дидро и Екатерина II. Их беседы, напечатанные по собственноручным запискам Дидро. С пояснительным очерком и примечаниями М. Турне, СПБ. 1902; Шишкин А. Ф., Теория воспитания Д. Дидро, СП, 1938, № 10; Ф p у м о в С. А. Пед. взгляды Дидро, в кн.: Очерки по истории педагогики, под ред. Н. А. Константинова, М., 1952, с. 79 — 82: Длугач Т. Б., Д. Дидро, M.; Diderot pedagogue, «Dossiers documentaires», 1964, № 67; Dolle J.-M., Poutiqueet pedagogie. Diderot et les problemes de ledu-cation, P., 1973. A. H. Джуринский, С. А. Фрумов.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713 1784) французский философ-энциклопедист. Главным делом его жизни было создание французской энциклопедии, которая по его мысли должна была охватить все завоевания разума, дать обзор всех итогов науки, свод всех полезных для народа открытий в мире искусства, ремесла, сельского хозяйства. Дидро отдал энциклопедии слишком тридцать лет своей жизни, в течение которых ему пришлось вести неустанную борьбу с духовенством, полицией, цензурой, ополчившимися против энциклопедии, как против рассадника рационализма и безбожия. Ему удалось объединить вокруг энциклопедии наиболее выдающихся ученых и философов, связанных между собой единством мировоззрения и бывших идейными предшественниками Французской революции. В вопросах религии Дидро проделал эволюцию от деизма к чистому атеизму и материализму. В "Размышлениях об истолковании природы" он превозносит опыт, как единственный источник знания. Наиболее известное из его литературных произведений, "Племянник Рамо", дает глубоко верную картину общественных условий того времени, талантливую характеристику действующих лиц и образец прекрасного разговорного языка. В 1773 г. Дидро приехал в Россию по приглашению Екатерины II, которая в письмах уверяла его, что в России существует полная свобода слова. По ее поручению он составил проект о народном просвещении, в который вошли положения о всеобщем обязательном и бесплатном обучении, о полной свободе научного исследования и свободе совести. Проект Дидро не был, разумеется, осуществлен Екатериной. /Т. 20/... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

ДИДРО ДЕНИ (Diderot, Denis) (1713–84) Французский философ, издавший (совместно с Жаном Д`Аламбером) первую 17-томную "Энциклопедию" ("Encyclopedia",... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713-1784), крупнейший французский философ-материалист, писатель и теоретик искусства, просветитель, глава энциклопедистов.

ДИДРО ДЕНИ

Дидро (Diderot) Дени (5.10.1713, Лангр, ‒ 31.7.1784, Париж), французский писатель, философ-просветитель. Сын ремесленника. В 1732 получил звание магист... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(Diderot) — знаменитый мыслитель-энцикопедист, род. в октябре 1713 г. в Лангре. На смену долго властвовавших и в социальной жизни и в литературе высших... смотреть

ДИДРО ДЕНИ

(1713–1784) — французский философ. Основоположник материалистического направления во французской психологии. Трактовал все психические проявления как функцию мозга, пропагандируя эту концепцию в работе «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». Д. считал, что по всей материи рассеяны живые молекулы — носители чувствительности, от к-рых в процессе естественноисторического развития человека тянется цепь возрастающих по сложности явлений до максимального расцвета разума (см.рассудок и разум) у человека («Мысли об объяснении природы», 1754). Признавая роль биологических предпосылок развития психики («телесной организации»), отмечал, что умственное состояние народа в целом зависит не от биологических, а от социальных обстоятельств. Д. — автор ряда конкретно-психологических исследований поведения, в частности особенностей психики слепых и глухих, переживаний актера и др. Его идеи сыграли важную роль в приобщении европейской интеллигенции к передовым взглядам на природу человека.... смотреть

ДИДРО ДЕНИ (17131784)

французский философ и идеолог Просвещения, писатель, теоретик искусства, глава энциклопедистов. Основные сочинения: вольный авторский перевод и комментарий работы А.Э.К. Шефтсбери *Исследование о достоинстве и добродетели (1745, Голландия), анонимно изданные *Мысли философа* (1746), *Письмо о слепых в назидание зрячим* (1749), *Мысли об истолковании природы* (1754), трилогия *Разговор Д&amp;Аламбера с Дидро*, *Сон Д&amp;Аламбера* и *Продолжение разговора* (1769), *Философские принципы материи и движения* (1770), *Жизнь Сенеки* (1778), расширенная до *Опыта о царствовании Клавдия и Нерона* (1782), *Элементы физиологии* (1777-1780), посмертно опубликованы *Прогулка скептика, или Аллеи* (1747, изд. в 1796), *Систематическое опровержение книги Гельвеция *О человеке* (1773, изд. в 1785), антиклерикальный роман *Монахиня* (1760, изд. в 1796), нравственно-философские романы *Племянник Рамо* (1762, изд. в 1792), *Жак-фаталист и его хозяин* (1773, изд. в 1792). Начальное образование в школе иезуитов, затем колледж д&amp;Аркур в Париже Первые же произведения Д. характеризуются острой полемичностью, антиклерикальной и антимонархической направленностью, что изначально поставило его в оппозиционное положение по отношению к властям: написанная в 1746 работа *Философские мысли* в том же году была сожжена по решению Парижского парламента (наряду с *Естественной историей души* Ламе три), а сам Д. по ряду доносов был арестован за пропаганду *опасных мыслей* и заточен в Винсенский замок. Последующие после трехмесячного заключения 20 с лишним лет жизни Д. были посвящены созданию 35-томной *Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел* (1751 -1780), издание которой усилиями Д. было доведено до завершения. *Энциклопедия* объединила вокруг себя наиболее ярких и прогрессивных представителей философской мысли просвещения (Руссо, Д&amp;Аламбер, Вольтер, Кондильяк, Монтескье, Гольбах и др.). В написанном Д. *Проспекте* (1750) к *Энциклопедии* была поставлена грандиозная задача *изобразить общую картину усилий человеческого ума во всех областях знания во все времена*. Убежденный в социальных возможностях аппликации конструктивного потенциала философии, Д после окончания работы над *Энциклопедией* (1773) по приглашению Екатерины Великой посещает Россию с целью воплотить в жизнь оптимальный вариант соотношения и взаимодействия философии и политики, понимаемый им как наставление мудрым философом просвещенного монарха. За время пребывания в России (с весны 1773 до весны 1774) Д. написаны *Замечания на Наказ ее Императорского Величества депутатам Комиссии по составлению законов*, *Философские, исторические и другие записки различного содержания*, *План университета, или школы публичного преподавания всех наук, для Российского государства*, в которых содержалась масштабная социально-политическая программа законодательных и организационно-управленческих реформ, основанных на фундаментальной демократической идее Просвещения о том, что *лишь нация есть подлинный суверен, истинным законодателем может быть лишь народ*, в то время как *хороший государь является лишь преданным управителем*. Основной пафос предложенной Д. программы заключался в преобразовании России в конституционную монархию с рыночной экономической основой, отменой сословной структуры, введением избирательного парламента и учредительного собрания как законодательного органа и субъекта национального суверенитета. Д. был избран почетным членом Петербургской академии наук. В России еще при жизни Д. были изданы в русском переводе некоторые его работы и переведены из *Энциклопедии* *Статьи о философических толках* (1774). Когнитивный оптимизм характерен и для философской концепции Д.: отталкиваясь от исходно скептического тезиса *мы не знаем почти ничего*, Д. тем не менее полагает, что представления человека о мире становятся все более и более адекватными *по мере прогресса человеческих знаний*. Онтологическая концепция Д. может быть охарактеризована как последовательный материализм: *во Вселенной есть только одна субстанция* несотворенная извечная материя, понимаемая в концепции Д. как внутренне активная и наделенная потенциалом самодвижения: *Я останавливаю свои взоры на общей массе тел и вижу все в состоянии действия и противодействия, все гибнет в одной форме и восстанавливается в другой, повсюду всевозможные сублимации, диссолюции, комбинации. Отсюда я делаю вывод, что материя гетерогенна; что существует в природе бесконечное количество разнообразных элементов; что у каждого из этих элементов имеется своя особая, внутренняя, непреложная, вечная, неразрушимая сила и что все эти присущие телу силы имеют свои действия вне тела; отсюда рождается движение или всеобщее брожение во вселенной*. Фактически движение понимается Д. максимально широко как изменение вообще, причем *тело преисполнено деятельности и само по себе, и по природе своих основных свойств рассматриваем ли мы его *в молекулах или в массе* и *сила каждой молекулы неистощима*. Д. принадлежит также прогностическая идея о принципиальной возможности в будущем, на новом уровне науки и техники деления тех частиц, которые в естественном своем (*природном*) состоянии выступают как *элементы*: *когда-нибудь искусственная операция деления элементов материи* может пойти значительно *дальше того, чем она производилась, производится и будет производиться в сочетании природы, предоставленной самой себе*. Взглядам Д. на природу, оформившимся на базе концепции *вечного течения природы* Ж. де Бюффона, свойствен трансформизм (*все окружающее непрестанно меняется*) как вид эволюционизма: *в начале времен находящаяся в брожении материя породила Вселенную* и различных живых существ, это *брожение как внутренняя активность материи *продолжает и будет продолжать комбинировать массы материи, пока из них не получится какая-нибудь жизнеспособная комбинация*. Таким образом задолго до Дарвина Д. была фактически сформулирована идея адаптационных механизмов биологической эволюции и естественного отбора. Трансформизм Д., наряду с более поздними эволюционной гипотезой Вольфа и космогонической гипотезой раннего Канта, является важной вехой в становлении эволюционных взглядов на природу. Принцип трансформизма распространяется в концепции Д. и на сенсорную сферу: *элементами природы* Д. вслед за Мопертюи и считает не механические атомы, но *органические молекулы*, наделенные неразвитым исходным свойством чувствительности. Однако если Мопертюи постулировал наличие у элементов материи всей гаммы проявлений психики, то Д. в духе эволюционизма полагает, что *следовало бы удовлетвориться предположением чувствительности в тысячу раз меньшей, чем чувствительность животных, наиболее близких к мертвой материи*. *Чувствительность* выступает у Д. как *общее и существенное свойство материи*; развитие этой элементарной сенсорной способности выступает основой формирования зрелой психики животных и ментальных способностей человека, основанных на чувственном опыте. Важно, что это эволюционное движение, приводящее к переходу от неживой (*чувствующей*) к живой (*мыслящей*) материи, осуществляется принципиально немеханическим путем: *как капля ртути сливается с другой каплей ртути, так чувствующая и живая молекула смешивается с другой чувствующей и живой молекулой... Вначале были две капли, после прикосновения стала лишь одна*. Мыслящее *Я* Д. сравнивает у человека с пауком, который *гнездится* в коре головного мозга, а нервную систему, пронизывающую весь человеческий организм, с нитями паутины*, распространенными таким образом, что *на поверхности нашего тела нет ни одной точки без их отростков*. Это позволяет человеку *чувствами познать природу*. Сенсорная способность человека рассматривается им на основе предложенной Гартли *вибрационной теории*: *Мы инструменты, одаренные способностью ощущать и памятью. Наши чувства клавиши, по которым ударяет окружающая нас природа и которые часто сами по себе ударяют*. Проблема единства сознания и рефлексивного самосознания (до Д. проблема *ассоциации идей* у Юма, после Д. проблема *трансцендентального единства апперцепции* у Канта) решается на основе феномена памяти, связанной с определенной физиологической организацией организма, обеспечивающей хранение накопленных данных опыта (информации): *существо чувствующее и обладающее этой организацией, пригодной для памяти, связывает получаемые впечатления, созидает этой связью историю, составляющую историю его жизни, и доходит до самосознания. По Д., именно чувства являются *источником всех наших знаний*. Вместе с тем, гносеологическая позиция Д. далека от крайностей сенсуализма. Он конструирует новую форму рациональности, которая основывалась бы на единстве чувственного и рационального: наблюдение собирает факты, размышление их комбинирует, опыт проверяет результаты комбинаций. Согласно Д., *истолкователем природы* может быть только субъект, синтезирующий *экспериментальные* и *рациональные* формы философствования, в силу чего он считал необходимым *группе умозрительных философов соблаговолить соединиться с группой философов действующих* *в интересах истины*. Характерная для материализма 18 в. механистическая идея комбинаторики чувственно-эмпирических данных существенно видоизменяется у Д., причем не столько в связи с общепросветительским пафосом возвеличивания разума как *господина* и *судьи* чувств, сколько в связи с разработкой конкретных гносеологических механизмов, реабилитирующих гипотезу как форму научного знания (после знаменитого ньютоновского *гипотез не создаю*). Д. отнюдь не сводит рациональное мышление к калькуляции опытных данных, но, напротив, фиксирует, что *великая привычка опытных наблюдений воспитывает... чутье, имеющее характер вдохновения* и позволяющее творчески интегрировать эмпирическую информацию и усматривать в ней неочевидные обобщения. И хотя в целом предполагается, что силлогизмы не выводятся мыслящим сознанием, но только реконструируются им, будучи *выведенными* самой природой, тем не менее Д. вводит в свою гносеологию идею *странного* характера наиболее значительных гипотез, требующих для своего выдвижения *большого воображения* и основанных *на противоположностях или на столь отделенных, едва заметных аналогиях*, что после этих гипотез *грезы больного не покажутся ни более причудливыми, ни более бессвязными*. Вместе с тем любая, даже самая *странная* гипотеза нуждается в проверке на истинность. Причем, предвосхищая методологические построения позитивизма, Д. выдвигает требование двух этапов этой проверки, фактически соответствующих этапам апробации гипотезы на логическую непротиворечивость (*для абсолютно неверных взглядов достаточно одной первой проверки*) и ее содержательно-предметной верификации, в ходе которой возможно, что при *умножении опытов не получаешь искомого, но все же может случиться, что встретишь нечто лучшее*. Аналогичная архитектоника (исходная сенсорная основа и оформляющиеся на ее базе и оказывающие на нее обратное влияние рациональные структуры) характерна и для нравственной философии Д. Отстаивая традиционную для Просвещения концепцию *естественного человека* с ее формулой *естественных человеческих потребностей* как соответствующих человеческой природе, Д., вместе с тем, ставя вопрос о естественности дурных наклонностей, приходит к необходимости разумного их ограничения, и, обсуждая вопрос о возможности воспитания как такового, отступает от жесткой парадигмы врожденной *естественности*, допуская влияние на нравственное сознание социальных факторов: *если законы хороши, то и нравы хороши; если законы и дурны, то и нравы дурны*. Под хорошими законами понимаются в данном случае такие, которые *связывают благо отдельных индивидов с общим благом*, задавая ситуацию невозможности *повредить обществу, не повредив самому себе*. Примечательно, что проблема государства, трактуемая Д. в характерном для Просвещения ключе концепции общественного договора, погружается им и в нравственный контекст, задавая тем самым новый вектор интерпретации политико-социальной проблематики. В обрисованной системе отсчета Д. формулирует утилитаристский принцип, аналогичный принципу *разумного эгоизма*: *для нашего собственного счастья в этом мире лучше быть, в конце концов, честным человеком*. И над принципами *естественности* и *разумного эгоизма* прорисовывается у Д. ригористический нравственный императив: *Должно же быть достоинство, присущее человеческой природе, которое ничто не может заглушить*. Однако трактовка этого достоинства как опять же естественного, присущего *человеческой природе*, наполняет ригоризм Д. новым, отличным от допросветительского, подлинно гуманистическим содержанием. Такая трактовка морали выступает семантической и аксиологической основой формулировки Д. универсальной моральной максимы, предвосхищающей кантовский категорический императив: человек должен поступать по отношению к другим так, как он хотел бы, чтобы они поступали по отношению к нему. В области эстетики Д. развивал традиционную для Просвещения концепцию искусства как *подражания природе*, однако, применительно к теории театра им была разработана концепция актера-аналитика, воплощающего на сцене не переживаемые им страсти (тезис, легший впоследствии в основу системы Станиславского), но выражающего сущность социальных и психологических типажей, при этом ориентируясь *не на непосредственное заимствование из жизни*, а на так называемый *идеальный образ* (*первообраз*). Последний моделирует тот или иной тип личности или социальной роли (впоследствии сходные идеи были высказаны в модернистской теории искусства и фундировали собой экспрессионизм). Следует отметить, что в философской концепции Д. предвосхищена и та особенность европейского самосознания, которая была эксплицитно выражена в гегелевском постулате *разорванного сознания*. Эта идея фундирована у Д. не социально-психологически, но исключительно содержательно и вытекает из диалогической структуры его произведений: ряд из них написаны в форме диалога (*Разговор д&amp;Аламбера с Дидро*, *Сон д&amp;Аламбера*, *Продолжение разговора*, романы *Племянник Рамо*, *Жак-фаталист и его хозяин*) в других дидроведами констатируется имплицитное присутствие *анонимной публики* (В. Краусс). Использованный Д. сократический метод позволяет выявить в ходе процессуального диалога не только противоречия между позициями дискутирующих сторон, но и внутреннюю противоречивость каждой из них, что оказывается экзистенциально, смысложизненно значимо для собеседников. Вскрытые в контексте диалогов дилеммы единости и гетерогенности материи, свободы и необходимости, необходимости и случайности, сенсуализма и рационализма, врожденных наклонностей и воспитательного влияния среды и т.п., оформляются в концепции Д. как *парадоксы* (Д. свой метод называет *методом парадоксов*), которые семантически и с точки зрения своего статуса оказываются изоморфными грядущим кантовским антиномиям. И как в системе Канта возникновение антиномии знаменует собой выход разума за свои пределы, так и для Д. парадокс возвещает о границе позитивного тезиса, за которым антитезис как его противоположность. Рассуждения Д. словно специально были подготовлены для того, чтобы проиллюстрировать действие теоремы К. Геделя, апплицированной из области формализма в сферу содержания, демонстрируя живое движение мысли через противоречие и задавая когнитивную основу того, что впоследствии будет названо *разорванным сознанием*: по словам Д., любое *честное сознание* гетерогенно, что в системе отсчета новоевропейского идеала целостной личности не могло не быть воспринято трагично. Таким образом, концепция Д. может быть оценена не только как знаменательная веха в разворачивании традиции Просвещения и новоевропейской философии, но и как крупный шаг в движении к философской немецкой классике и неклассическим формам философствования, говорящим от имен *разорванного сознания*. Оценивая место философии Д. в историко-философской традиции, можно обратиться к его метафоре, изображающей *необъятную сферу наук... как широкое поле, одни части которого темны, а другие освещены* и эксплицирующей задачи философа как состоящие в том, чтобы *расширить границы освещенных мест или приумножить на поле источники света*. С учетом оригинальных авторских трудов Д. и его вдохновенного труда по созданию *Энциклопедии*, можно с полным правом сказать, что им с честью выполнена как одна, так и другая задача. Д. являет собой образец человека, сделавшего все возможное, чтобы воплотить в действительность свои идеалы и *стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше*. Для философии постмодернизма Д., с одной стороны, выступает символом-персонификатором классической культуры в целом (*Дидро, Брехт, Эйзенштейн* у Р.Барта), с другой в его философии нередко отыскиваются семантические моменты (например, презумпция парадоксальности), предвосхищающие постмодернистскую стратегию логотомии (см.).... смотреть

ДИДРО (ДИДЕРО) ДЕНИ

(1713-1784). - Товарищ Руссо и Даламбера, знаменитый мыслитель-энциклопедист. Уп. "К вельможе", "Евг. Он.", VII, 13 (проп.), "пылкий Д.", "Самый ревностный апостол Вольтера" ("Мысли на дороге"). Его "политический" цинизм отразился на Радищеве.... смотреть

T: 175